Цирил Космач: Баллада о трубе и облаке

Печально пела труба, и в голубом небе безмятежно плыло белое облако.

А чуть погодя…

Вначале все было очень просто и даже хорошо.

Они поставили на пол чемодан, рюкзак и пишущую машинку. Комната выглядела уютной, но немного темной. Быть может, она только казалась темной, потому что снаружи все было залито огненными лучами яркого послеполуденного солнца, отвесно падавшими с синего неба.

Хозяин ладонью вытер лоб и ленивым движением стряхнул со лба капли пота. Потом, прислонившись к подоконнику, почесал заросший подбородок. Это был высокий, тощий крестьянин, голый до пояса, в коротких штанах; он стоял в проеме окна, выходившего в узкий внутренний двор, куда падал поток ослепительного солнечного света, и поэтому был темным, почти черным.

Петер Майцен сразу подошел к столу, лишь мельком посмотрел на него. Взглянул машинально, по привычке. И так же быстро определил: «Почерневшая готическая статуя великомученика несколько увеличенных размеров».

Он решил, что сравнение удачно, но тут же и это сравнение, и сам человек стали ему безразличны. Голову переполняло множество образов, и на душе было слишком радостно. Он стремительно взялся за расшатанный стол и начал двигать его по неровному полу, чтоб установить покрепче.

Хозяин шаркнул ногой и глотнул воздух. Потом почесал подбородок и произнес:

— Хм, такое дело… Вы, значит, пишете?

— Пишу! — кивнул Петер Майцен.

— Хм, такое дело… Однако можно подумать, что вы учитель… или врач… или еще кто-нибудь в таком роде…

— А вот и не так! Я ведь без очков! — пошутил Петер Майцен. Был он среднего роста и средних лет. И выглядел сегодня веселым, оживленным, совсем под стать своей пестрой рубашке. «Я счастлив! Счастлив! Счастлив! — стучало его сердце в таком бурном ритме, что он даже чувствовал какую-то неловкость. — Счастлив, как ребенок. Я взволнован. Взволнован, как юноша, который впервые идет на свидание».

— Хм, такое дело, — протянул хозяин. — И вы пишете книги?

— Книги… — «А ведь это почти соответствует истине».

— Истории, так сказать?

— Истории… — «И всегда словно в первый раз».

— И выдумываете из своей собственной головы?

— Из своей собственной… — «Только женщина всегда другая». Петер Майцен усмехнулся, но лицо его на миг потемнело, будто по нему пробежала тень.

— Хм, такое дело, — поддакнул, почесывая подбородок, хозяин. — Это, так сказать…

— Ну конечно! — живо перебил его Петер Майцен.

— Я хотел сказать, что вы пишете… пишете вот так.

— Как? — оглянулся Петер Майцен. И в ту же секунду, поняв, радостно улыбнулся. — Разумеется, разумеется! Вот так, вот так! — Он легко повел плечами и отбросил светлые волосы с высокого лба. «Стоит наклонить голову над машинкой, и мысли сыплются из нее, как орехи из мешка». На его лбу, щеках и вокруг губ пролегло немало глубоких морщин, оставленных будничными заботами, прорезанных острыми ножами частых огорчений. Но сейчас лицо его озаряло вдохновение, возникшее еще в пути.

— Хм, такое дело, — продолжал хозяин. — Что в голову придет, то и напишете?

— Что в голову придет, то и напишу… — «Так просто, что дальше некуда! И если бы ты знал, до чего ж это приятно, приятно!»

— А иногда что-нибудь услышите и потом напишете?

— Бывает! — согласился Петер Майцен и снова скользнул по нему взглядом. «Верно, ты хочешь предложить что-нибудь свое? Но погоди, братец! Сейчас некогда! Меня ждут старые герои! Уже долгие годы ждут! Нетерпеливо ждет меня старый Темникар».

— Хм, такое дело, — тянул хозяин. — С людьми всякое случается.

— Всякое, всякое…

— И даже с обыкновенными людьми!

— Да ведь обыкновенные люди и есть необыкновенные.

— Хм, такое дело…

— А необыкновенные — большей частью самые обыкновенные.

— Хм, такое дело… Люди есть люди.

— А может быть, и нет! — вдруг возразил Петер Майцен.

Крестьянин глотнул воздух.

— Хм, такое дело… Иногда и нет!

— Нет, нет! — живо качал головой Петер Майцен, будто эта горькая истина чрезвычайно его обрадовала.

Крестьянин опять глотнул воздух.

— Что делать! — покорно вздохнул он. — Так уж повелось.

— Хм, такое дело! — невольно и неожиданно для себя сказал Петер Майцен и оглянулся. Сильной рукой он подхватил свой чемодан, легко кинул его на постель и раскрыл. В чемодане лежали книги, бумага и папки с неоконченными рукописями и черновиками.