Ричард Олдингтон - Сущий рай

После завтрака Крис некоторое время задержался дома, записывая все, что предстоит сделать, и пытаясь в точности представить себе, как он будет поступать в каждом случае. Около десяти часов он решил, что мелочная предусмотрительность — всего лишь маска, которой он пытается прикрыть свое весьма реальное нежелание начинать этот тягостный день. Он сейчас же надел пальто и шляпу и вышел из дому.

На улицах было сыро и мглисто, и самые дома, казалось, источали уныние. У него вдруг возникло безрассудное желание вступить в артель рабочих по сносу домов и заняться полезной деятельностью — разрушением этих жалких обветшалых строений…

Дойдя до телефонной будки, он остановился в нерешительности. Кому звонить сначала, Марте или Жюли? Хорошо бы, конечно, Марте. Но он подумал, что Жюли, вероятно, провела ночь без сна, представил себе, как она считает минуты, дожидаясь его звонка; и позвонил сначала Жюли. Голос ее звучал устало и безнадежно.

— Как ты спала? — спросил Крис.

— Не очень хорошо.

— Я скажу об этом доктору. Для тебя очень важен сон. Видела Джеральда?

— Нет.

— Это хорошо. Я так и думал, что он не станет тебя тревожить, — сказал Крис, стараясь говорить как можно жизнерадостнее и испытывая как раз противоположное. — Все идет замечательно. Я говорил с доктором, и он устроит тебя в санаторий…

— А это будет скоро, Крис? Мне так тяжело здесь…

— Знаю, дорогая. Сегодня утром я пойду к Ротбергу…

— Это так необходимо? Мне не хочется, чтобы он знал.

— Дорогая, нам необходим юрист, на которого можно было бы положиться, и он не будет тебя очень мучить. Я ему скажу. И слушай, Жюли…

— Что?

— Если все пойдет, как я надеюсь, мы приедем за тобой около половины первого. К этому времени ты уложишь вещи и будешь ждать нас?

— Я уложила вещи ночью. И я уже жду. Ах, Крис, а ты не можешь пораньше?

— Дорогая, доктор раньше не может. И потом, мне надо поговорить с Ротбергом. Мужайся, моя девочка. Подумай, осталось каких-нибудь два часа с небольшим. И позвоню тебе еще раз. Держись, Жюли, все будет хорошо.

— Хорошо, — огорченно сказал голос Жюли. — Не беспокойся. Я постараюсь не унывать.

И она дала отбой. Крис повесил трубку и в течение двух минут осыпал Джеральда и своих родителей всеми ругательствами, какие только приходили ему в голову. Черт! С какой стати бедная девочка должна так жестоко страдать от их глупости и эгоизма. Он переменил мнение по поводу своего письма к отцу. Будем надеяться, это письмо выведет его из состояния напыщенного самодовольства, так ему и надо!

Почему-то Крису была неприятна мысль звонить Марте из того же автомата. Чистейший предрассудок. Однако он вышел и отыскал другую будку. Он произнес свое имя и услышал голос Марты, низкий, вибрирующий и счастливый:

— Крис! Неужели это ты? Милый! Я думала о тебе, и ты мне снился всю ночь, и ты, наверное, почувствовал это и позвонил. Какой ты хороший.

— Я тоже все время думал о тебе, милочка, — ответил Крис с чувством неловкости за свое лицемерие. — Ты представить не можешь, сколько силы и спокойствия придает мне твой голос.

— Милый!

— Только вот какое дело, Марта. Случилось нечто весьма неприятное…

— Неприятное? С тобой? О Крис!

— Не со мной непосредственно, а с Жюли. Она опасно больна.

— Бедняжка!

— Ужасно досадно, правда?

— Где она? Может быть, мне пойти к ней? Могу я чем-нибудь помочь, Крис?

— Ты можешь помочь мне! — многозначительно сказал он.

— Тебе? Каким образом?

— Если будешь по-прежнему любить меня…

— Как будто я могу тебя не любить!

— И не рассердишься, что нам с тобой нельзя будет видеться несколько дней.

— О! — в голосе Марты звучало разочарование. — Почему?

— Ради твоей же безопасности, — объяснил Крис. — Видишь ли, Жюли с Джеральдом ухитрились подцепить на юге какую-то инфекцию…

— Какую?

— Ах, у нее какое-то ученое название, я забыл. И, понимаешь, мне пришлось вчера пробыть с Жюли весь вечер, а сегодня нужно будет отвезти ее в изолятор. Так что я могу оказаться переносчиком инфекции. Я поговорю насчет этого с доктором…

— Но, Крис, если ты идешь на такой риск ради Жюли, то уж я тем более могу пойти на него ради тебя!

— Милая! Но тут есть разница. Жюли надо помочь, и я иду на риск. Но не могу же я подвергать тебя такому риску только потому, что жить без тебя не могу.

— Но я тоже не могу без тебя жить!

— Марта! Мне плакать хочется, до такой степени это невероятно и потрясающе, что ты без меня жить не можешь. Но, дорогая, мое решение твердо. Я не подвергну тебя этому риску. И все же сегодня я спрошу доктора и потом позвоню тебе. Когда ты будешь дома?