Тэд Хьюз - Железный Человек

Железный Человек поднялся на вершину утеса.

Долго ли он шел? Никому не ведомо. Откуда? Никому не ведомо. Кто был его создатель? Никому не ведомо.

Железный Человек – огромный, как дом – стоял на вершине утеса, у самого обрыва, в темноте.

Ветер гудел между железными пальцами. Исполинская железная голова – как ведро, но величиной с комнату, – медленно поворачивалась – то вправо, то влево. Железные уши обращались то в одну сторону, то в другую. Он слышал, как шумит море. Глаза–фары светились то белым, то красным, то инфракрасным – он пытался увидеть море. Железный Человек никогда прежде не видел моря.

Он стоял на краю высокого утеса. Сильный ветер бил ему в спину и толкал вперед. Он покачнулся.

И правая нога – исполинская железная нога – поднялась, и Железный Человек шагнул вперед – с обрыва – в пустоту.

Раздался ужасающий грохот.

Железный Человек полетел с вершины утеса.

Он катился вниз, от валуна к валуну, от выступа к выступу. Удар за ударом, удар за ударом.

Железные ноги его отвалились.

Железные руки его отвалились, и кисти отломались от рук.

Отбились железные уши, и глаза выпали из глазниц.

Отвалилась огромная железная голова.

Разрозненные обломки, разлетаясь в разные стороны, с лязганьем и звоном выкатились на каменистый берег.

С ними перекатилось несколько валунов.

И –

Тишина.

Только море шумело, набегая на каменистый пляж, где тихо и неподвижно лежали обломки Железного Человека, разбросанные по берегу.

Лишь одна железная рука возле старого, выброшенного морем, набитого песком рыбацкого башмака пошевелила пальцами, будто краб, перевернутый на спину – и замерла.

А звезды все кружили по небу, и ветер приминал траву на вершине утеса, и море все кипело и шумело.

Никто не знал, что Железный Человек разбился.

Миновала ночь.

Перед самым рассветом, когда темное небо начало синеть и очертания скал прояснились, две чайки с криком взлетели над скалами и приземлились на песок. В гнезде на утесе их ждали двое птенцов – они искали им пищу.

С криком одна из чаек поднялась в воздух – она что–то увидела. Она пролетела низко над острыми скалами, приземлилась и взяла что–то в клюв. Блестящий, твердый шар – глаз Железного Человека. Чайка принесла его другой птице. Они глядели на этот странный предмет, а глаз смотрел на них, перекатываясь с боку на бок, глядя то на одну чайку, то на другую. Чайки, глядя на него, решили, что из раковины на них смотрит какой–то неизвестный моллюск.

Потом другая чайка взлетела, покружила над берегом, приземлилась и что–то подобрала. Что–то неудобное, тяжелое. Чайка летела назад совсем низко, с трудом удерживая тяжелый предмет. Наконец, чайка уронила его рядом с глазом. У новой диковины было пять ног, и она шевелилась. Чайка решила, что это какой–то краб. Птицы решили, что нашли какого–то краба и моллюска. Им было неведомо, что они нашли глаз и кисть руки Железного Человека.

Но как только рука и глаз оказались рядом, глаз посмотрел на руку и засветился синим светом. Рука поднялась на четырех пальцах, вытянула указательный, словно хобот. Указательный палец ощупал землю, коснулся глаза – ликуя, подобрал его и приютил под средним пальцем. Теперь глаз выглядывал из–под указательного и большого пальца – рука могла видеть.

Рука огляделась, метнулась к одной из чаек и ткнула ее указательным пальцем; потом к другой – и ткнула ее. Подхваченные ветром, испуганные чайки с криком взлетели.

Потом рука принялась ощупывать камни. Вдруг она подалась вперед, ухватилась за что–то и потянула на себя. Но предмет застрял между валунами. Это были локоть и предплечье Железного Человека. Наконец, рука сдалась и засеменила между камнями; потом остановилась и осторожно прикоснулась к чему–то. Она нашла другую кисть руки. Та другая рука поднялась и зацепилась указательным пальцем за мизинец руки, у которой был глаз, и последовала за ней. Так две руки, зрячая и слепая, передвигаясь на кончиках пальцев, вернулись вместе к локтю и предплечью и вытянули их. Зрячая рука прикрепила себя к запястью, поднялась и на кончиках пальцев двинулась дальше; кисть другой руки снова пристроилась следом, и это странное трио отправилось на поиски.

Глаз! Вот он, у черно–белого камушка, мигает безмолвно. Зрячая рука приделала глаз к слепой руке, так что обе руки стали видеть. Обе засеменили между скал и вскоре нашли ногу. Они запрыгнули на верхушку ноги, и нога поскакала через валуны – одна рука, которая нашлась целиком, свисала с ноги, а кисть другой руки ехала, ухватившись сверху. Обе руки, у которых были глаза, правили ногой, словно наездник лошадью, поворачивая ее то в одну, то в другую сторону.