Уильям Марч - Глаза Билла

Уильям Марч

ГЛАЗА БИЛЛА

Перевел с английского Самуил ЧЕРФАС

William MARCH. Bills"s Eyes

Медсестра вошла в комнату, где сидел Билл, и оглядела ее, проверяя, все ли готово к приходу доктора: светила такой величины заглядывали в их больничку нечасто. Каждый раз, когда доктор приезжал осматривать Билла, она трусила, что тот вдруг задаст ей какой‑то незнакомый вопрос или заговорит о премудростях, которые она зубрила во время практики, тут же вылетевшие из головы после ее окончания. Вдруг он спросит: «Мисс Коннорс, дайте мне определение лимфы и объясните вкратце ее роль в поддержании энергетического баланса человеческого организма».

Она провела пальцем по столу, с пристрастием присмотрелась, нет ли пятен, и поискала тряпку. Тряпки не оказалось, поэтому она подняла форменную юбочку над коленями и, держа ее подальше от тела, протерла стол нижней рубашкой. Она знала, как привлекательны ее открывшиеся бедра, и, медленно повернув голову, посмотрела на Билла. Крепкий парень с мускулистой шеей и грудью, будто отлитой из металла, который он когда‑то обрабатывал. Она прикинула, что ему лет двадцать пять. То, что молодой, полный сил мужчина не мог ни видеть ее открывшихся прелестей, ни обнаружить к ним должного мужского интереса, потому что был слеп, возбуждало ее, и она сбивчиво заговорила:

— Да, понимаю, как вам хочется, чтобы это поскорее кончилось. Я знаю, вы бы уж хотели знать наверняка, так или иначе.

— Я и сейчас знаю, — ответил Билл. — Я нисколько не беспокоюсь. У меня никаких сомнений, и никогда не было.

— Вы такой хороший больной — ни разу не упали духом, как другие.

— А о чем мне беспокоиться? Раз в жизни, можно сказать, пофартило. Везуха, если вы понимаете, о чем я. Такой доктор прооперировал меня за спасибо, просто потому что жена ему написала и попросила. — Он довольно засмеялся: — Ох ты, Боже! Ну, везет, так везет! А разговаривал со мной, будто я миллионер, или президент Соединенных Штатов, или большая шишка.

— Вот это точно, — подтвердила мисс Коннорс задумчиво. — Прекрасный человек ваш доктор.

Она спохватилась, что всё еще держит юбочку выше колен, быстро опустила ее и расправила ладонями.

— А какой он из себя? — спросил Билл.

— Подождите, — ответила она. — Вы столько ждали, потерпите еще чуть–чуть и, может быть, вы своими глазами увидите, какой он.

— Конечно, увижу, когда снимут бинты. Никаких «может быть». Увижу, и всё.

— Вы — оптимист, — сказала сестра, — и не теряете бодрости духа. Это я могу подтвердить.

— А о чем мне беспокоиться? Он этими операциями прославился, так? Если бы он не смог вернуть мне зрения, кто ж тогда смог бы?

— Верно, — сказала медсестра, — всё верно, что вы говорите.

Билл усмехнулся над ее сомнениями с терпеливым пониманием:

— Так ведь к нему возят людей со всего мира. Ты ж мне сама говорила, сестричка! А для чего б тогда стали возить? Просто по морю покататься?

— Да, вы правы, конечно, — ответила сестра. — Тут я маху дала. Я совсем не хочу омрачить вашу радость. Я ведь просто сказала «может быть», вот и всё.

— Не нужно мне рассказывать, какой доктор замечательный человек, — продолжил Билл после долгого молчания. — Он хохотнул, вытянул руку и попытался поймать ею мисс Коннорс, но она со смехом отскочила. — Вы думаете, я сам не знаю? Да я понял, какой он человек в первую минуту, когда он пришел в больницу и заговорил со мной. Да я знаю… — Он замолчал, откинулся на спинку кресла и потер запястье одной руки пальцами другой, а потом замолчал, чтобы не показаться смешным. Ну, надо ли объяснять мисс Коннорс или кому‑то еще, как он в глубине души относится к доктору и как ему благодарен! Какой смысл говорить о таких вещах…

Мисс Коннорс подошла к столу и собрала по–новому букет астр в вазе, который жена Билла принесла ему накануне. Сузив глаза, она отвела голову и критически осмотрела цветы. Вдруг она бросила это занятие и быстро выпрямилась:

— Слышите, он пришел!

— Да, — сказал Билл.

Мисс Коннорс подошла к двери и отворила ее.

— Доктор, пациент готов и ждет вас.

Она отступила, думая, какие вопросы может задать такой знаменитый специалист, если вдруг решит их задавать.

— Я выйду в коридор, — сказала она, — и буду ждать, если вы позовете.

Доктор подошел к креслу Билла и профессионально осмотрел его, не начиная разговора. Потом он направился к окну и задернул темные плотные шторы. Доктор был низенький и полный, с большим высоким лбом, а руки его казались такими вялыми и нерешительными, что невозможно было представить, как удается ему с их помощью выполнять столь тонкие операции. Глаза у него были мягкие, синие и выражали глубокое сострадание.