Джордж Мередит - Эгоист

— Ну, Уилоби, — заявил он, — по части сюрпризов вы побиваете все рекорды.

— Равно как вы — по части остроумия, — ответил Уилоби, уязвленный тем, что и Гораций, как оказывается, посвящен в его проклятую тайну.

Отведя доктора Мидлтона в сторону, он стал торопливо просить его не возобновлять с Кларой разговора на старую тему.

— Оставим нашу капризницу в покое, сэр. Девичья душа — потемки, — сказал он со смехом и отошел от доктора. Тот с недоумением нахмурил свое величавое чело.

Де Крей меж тем стоял перед Кларой, скромно склонив голову и добродушно-лукаво улыбаясь. Наклон головы должен был означать, что он предоставляет себя в ее полное распоряжение, улыбка же как бы предлагала ей оценить его усилия, которые привели к столь успешным результатам.

Она мило, хоть и несколько рассеянно, улыбнулась ему в ответ. Близость, установившаяся между этими двумя, не подлежала сомнению.

— Сражение окончено, — тихо произнес Вернон, как только Уилоби отошел с миссис Маунтстюарт несколько поодаль. — С минуты на минуту следует ожидать мистера Дейла. Он уже все знает.

Вернон и Клара обменялись взглядом.

По сравнению с ласковостью, которая светилась в Клариных глазах, взгляд Вернона мог показаться суровым. Он вошел в дом.

Де Крей последовал за ним, так и не дождавшись от Клары обнадеживающего словечка или взгляда. Впрочем, он не торопился, он был достаточно уверен в себе.

Клара вновь взяла отца под руку и, внезапно просияв, сказала:

— Сириус, папа!

— Сириус? — повторил он с глубоким изумлением. — Скажи на милость, имеется ли в твоем восклицании проблеск здравого смысла, пусть хотя бы женского?

— Милый папа, просто я забыла название этой звезды и вдруг припомнила.

— Так ты думала о той самой звезде, которую увидел царь Агамемнон перед тем, как принести свою жертву в Авлиде {67} 67 Согласно античной легенде, царь Агамемнон, перед тем как выступить со своим флотом из Авлиды в поход на Трою, готовился принести в жертву богине Артемиде свою дочь Ифигению; в последнюю минуту богиня ее пощадила. ? Но, право же, любовь моя, моя дорогая Ифигения, твой отец не намерен настаивать на этой жертве.

— Я не ослышалась, папа, он, кажется, велел тебе меня щадить?

— Можно подумать, что нынче и в самом деле все помешались; недаром эту звезду называют Большим Псом {68} 68 Большой Пес — так в просторечье называют звезду Сириус; согласно народному поверью, когда эта звезда всходит и заходит одновременно с Солнцем, собаки впадают в бешенство. , — пробурчал он.

Клара взглянула на плывущие в небе облака. Свободная, как они, она летела вместе с ними… Однако, дабы не раздражать отца, она благоразумно сдержала свое ликование.

В двенадцать часов звонок созвал всех ко второму завтраку.

Разговор не клеился, да и мало у кого был аппетит. Клара вышла к столу, чтобы по выражению лица миссис Маунтстюарт понять, как обстоят дела. Сэра Уилоби присутствовать обязывал долг гостеприимства. Трапеза проходила, как сборище глухонемых, которых зачем-то усадили вокруг накрытого стола; томительная тишина, изредка прерываемая звоном посуды, напоминала церковь, когда, в ответ на увещевания священника, на серебряное блюдо, позвякивая, падают медяки прихожан. Полковника де Крея, попытавшегося разрядить атмосферу очередной остротой, постигла участь приходского мальчишки, некстати расшалившегося в божьем храме. Единственный, кто воздал должное искусству повара, был доктор Мидлтон. Он свято чтил часы, отведенные человеку для утоления голода, и не позволял себе отвлекаться посторонними мыслями, несовместимыми с этим процессом.

— Вы говорите, что наступили плохие времена, — возразил он Уилоби, затеявшему разговор о политике, — и что нынешний кабинет вертит нами, как вздумается. Что ж, сэр, оппозиция своими бурными протестами только придает кабинету стабильность. Умным людям, на мой взгляд, остается лишь уйти в себя, подобно тому как семя уходит в землю — чтобы во благовремении прорасти. Положитесь на природу и прозябайте как зерно, уповая на смену времен года, — таков мой совет.

Совет доктора Мидлтона был превосходен, но он, к сожалению, исключал возможность дальнейших дебатов. Разговор заглох.

Внимание общества было приковано к аппетиту доктора Мидлтона — при первых признаках его утоления все готовились встать из-за стола. Доктор, как и следовало честному человеку с безупречной совестью, который исполняет свой долг по отношению к самому себе, не замечал всеобщего напряжения. Спокойно отведав каждого кушанья, он так же спокойно, обращаясь к мисс Изабел и мисс Эленор, принялся цитировать Мильтона. Но едва доктор проглотил свой последний кусок, все, как по сигналу, поднялись с мест. Уилоби увел Вернона. Миссис Маунтстюарт незаметно поманила Клару. Доктору Мидлтону, правда, казалось, что они с Уилоби чего-то не договорили, что им следовало бы кое-что уточнить. Впрочем, он не торопился и был вполне доволен положением дел.