Валентин Рыбин - Разбег

— Ты это попробуй доказать дехканам, — сказал Чары-ага. — Я-то, допустим, тебе поверил. А как остальные? Именно, когда мы сотворили жертвоприношение и стали молить всевышнего, он пошел нам навстречу.

— Навстречу, — ухмыльнулся Ратх. — Аллах пошел вам навстречу.

Вернувшись назад к траншее, Ратх с Бабаоразом и Чары пошли вдоль нее, заполненной почти до краев саранчой. Люди, доедая шурпу, смотрели на представителей Советской власти и ждали — что они скажут. Ратх думал, но не находил слов, чтобы объяснить происшедшее. Чары-ага предложил:

— Товарищ Каюмов, ты сам убедился — ни одного живого саранчука не осталось. Давай, скажи: пусть люди идут по домам.

— Да, Чары-ага, ты прав, — согласился Ратх. — Пусть люди идут отдыхать. Пусть выспятся. Ты тоже, на тебе лица нет.

Спустя полчаса у траншеи уже никого не было. Только ветер мел из пустыни, разнося по Сакару сладкий трупный запах саранчи.

Ратх и Бабаораз сели на коней, поехали к чайхане, где все еще восседали на ковре Куванч-бай и его приспешники.

— Ну, что, — спросил Куванч-бай, — довольны ли бедняки моим жертвоприношением? — В глазах бая светилось торжество колдуна.

— Бай-ага, — сказал Ратх, садясь и беря пиалу. — Все, что случилось, — пока необъяснимо.

— Необъяснимо неверующим. А мы — люди аллаха, его наместники на земле — все знаем. Только нам внимает аллах! Только нас он считает совестью и честью этой затоптанной капырами земли. Идите от нас и разгоните свои колхозы. Зачем вы толкаете в них бедняков? Если вы будете упорствовать, то аллах нашлет на вас и на всех, подчинившихся вам, самую страшную кару. Опять поползет божья тварь, чтобы сожрать вас вместе с костями. Аминь. — Бай омыл сухими корявыми пальцами лицо и закатил глаза к подлобью.

— Аминь, — единым вздохом произнесли все сидевшие в чайхане.

Ратх пил чай и думал: «Что же теперь предпринять, чтобы восстановить у бедняков веру в Советы? Как доказать, что к гибели саранчи аллах не «имеет никакого причастия?» Он долго сидел, задумчиво, но так и не нашел объяснения свершившемуся чуду. Гибель саранчи, действительно, походила на что-то сверхъестественное: на знамение или на веление самого аллаха.

Вечером они с Бабаоразом вновь были в Чарджуе. Ратх, стоя у окна номера, смотрел вниз, во двор. Там, на топчанах, ночевали базарные торгаши из Бухары и Каракуля. В темноте, под деревьями, шли толки о том, о сем, но все сводилось к тому, что басмачи не потерпят коллективизацию, и опять в аулах начнется резня.

— Нет, братишки, силой ничего не сделаешь. Если народ не захочет принять колхоз, его хоть на веревке тяни — не пойдет.

— Кто не признает колхоз, того басмачи признают.

— Говорят, Джунаид-хан вроде бы уже выехал из Мешхеда.

— Разве не умер он? Я слышал — сын его теперь басмачами заправляет!

— Ай, у него знаете сколько разных курбаши! Каждый может заменить Джунаид-хана. Возьмите хотя бы кривоглазого Сейид-оглы!

— Да, сейчас самый раз ударить по Советам. Саранча всех обозлила. Весь народ молится аллаху, чтобы отвратил беду. Баи тоже за свои посевы боятся. Жертвоприношения приносят…

Ратх отошел от окна, подумал: «Может быть, жертвоприношение сакарского бая и массовая гибель саранчи — простое совпадение? Бывает так. Например, люди долго дождя ждут, доходят до отчаяния, начинают молиться аллаху — и вдруг дождь!.. Но нет, в действиях Куванч-бая какая-то непонятная уверенность. Словно, действительно, он «беседовал с аллахом и тот внял его словам!»

Утром Ратх, едва переступил порог кабинета Бабаораза, тот подал ему телеграмму. Ратх сел за стол и прочитал:

«Повсеместный мор саранчи не дает никому права на благодушие. Массовая гибель вредителя — естественна. Мобилизуйте всех на уничтожение кубышек. Докладывать телеграфом ежедневно».

— Что за кубышки? — недоуменно спросил Ратх.

— По-моему, это саранчовые яйца, — не очень уверенно пояснил Бабаораз. — Надо пригласить Нону Авагимовну, она должна знать.

Вошла старая женщина, с тощими сухими плечами под ветхим платьем. Воздела на нос очки, прочитала телеграмму, приподняла плечи.

— Понятия не имею, почему в Ашхабаде так беспокоятся. Мы еще два дня назад сообщали во все аулы о массовой гибели саранчи и выплоде молодых особей.

— Что вы там бурчите себе под нос?! — взорвался Бабаораз. — Какие еще особи? Почему я ничего не знаю?

— Баба Оразович, но зачем вы шумите, — испуганно пролепетала женщина. — Мы разослали всем инструкции по борьбе с саранчой. Сейчас наступила такая пора, когда, отложив яйца, старая саранча начинает дохнуть, а молодь вот-вот появится из саранчовых яиц. Яйца эти называются кубышками.