Кальман Миксат - ИСТОРИЯ НОСТИ-МЛАДШЕГО И МАРИИ TOOT

— Ты иди сюда, эй, косоглазенькая!

Правда, где атмосфера более шикарная, как, например, в винограднике Финдуры, там говорят на «вы». «Вы, пышечка» (что на языке ремесленников значит — толстая) или «вы, вы высокая беляночка».

Мари Тоот уже давно стояла, на «базаре» — это ведь базар в буквальном смысле слова, и «товар» тут — девицы на выданье. Их и разглядывают парни, частенько пренебрежительно машут рукой, — ли одна, мол, не нравится. Молодицам на базаре делать нечего. Кому хочется танцевать с ними, тот будет искать их в другом месте. Молодуха долго строптивится, словно овца перед купанием, и только потом позволяет вытащить себя на площадку, хотя сердце так и колотится надеждой потанцевать. Что делать, так принято, таков обычай, иначе поступить нельзя; Мари скромно притаилась где-то в третьем ряду, и ее маленькое изящное личико было незаметно среди множества дыне-образных голов. Вызывали то одну, то другую девушку, стоявшую с нею рядом — подмигивали или манили пальцем, — а Мари никак не везло. И не мудрено, красивое лицо хоть и помогает в таком деле, как и красивый стан (впрочем, в третьем ряду его не увидишь), но существуют и более действенные рычаги, например связи между, семьями ремесленников и знакомства с парнями; где в доме есть девица, там в мастерской работают обычно и парни, для которых покружить в танце хозяйскую дочку — прямая обязанность.

Впрочем, Мари пожалела уже, что проявила такое отважное любопытство. Скорее бы осталось позади это приключение! Ей надоело так долго стоять на причале, а может, и стыдно было перед горничной. Она охотно покинула бы уже место в «витрине», но это было нелегко — ряды девушек, стоявших за ее спиной, преграждали дорогу. И как раз в тот миг, когда Золушка размышляла о путях отступления, перед ней очутился; вдруг охотник и недвусмысленно поманил рукой именно ее.

Мари Тоот даже не заметила этого, но соседка слева, коренастая старая девица, толканула ее в бок.

— Вас зовет тот господин, не видите разве? Мари встрепенулась всем телом, кровь хлынула ей в лицо, перед глазами лег туман, но потом какое-то приятное тепло разлилось по жилам. Значит, все-таки?..

Передние ряды расступились перед нею (впереди сохранялся порядок), и она, словно не отдавая себе отлета, нетвердым шагом прошла к молодому человеку, на которого только сейчас кинула несмелый взгляд.

Ей показалось, будто она знает его, когда-то видела этого охотника, который нежно взял ее за руку. (Ну и глупость! Чуть не выдал этим, что он — вовсе не мастеровой!) Но Мари ничего не заметила, она уже не видит, не слышит, не понимает ничего — ею овладел ритм музыки. Девушка качнула ножкой, ножки тут же превратились в крылья, и Мари полетела, полетела через незнакомые миры. А ведь танец еще только начинался, шел медленно, — это была пока лишь поэзия шага, изящные приятные движения, но и в них уже вспыхивали искры удальства. Партнер отпускал свою даму лишь ради того, чтоб вновь поймать ее, изысканно кланялся, сгибался перед нею, но Мари была еще неопытна в разнообразных фигурах чардаша (не могла же она научиться чардашу в Америке). Она не умела, кокетливо заигрывая, ускользнуть и спрятаться между другими танцорами, не умела, лукаво извернувшись, с легкостью бабочки выскользнуть из рук партнера в тот самый миг, когда, казалось, он уже поймал ее. Это ведь игра — погоня, и она тогда лишь хороша, когда идет с препятствиями. Но на этот раз не требовалось никакой лихости: молодой охотник мог поймать свою даму, когда хотел п как хотел, словно запыхавшуюся птичку. Рупи заиграл новый танец. Вот это надо поглядеть, ведь начинается «копогош». Эх, как он танцует! Обхватил обеими руками Мари за талию и то поднимет, то опустит свою миниатюрную партнершу, да так, будто бисквит в молоко макает. У нее уже лоб в испарине, и желтая роза, того гляди, выскочит из волос… Ах, вот и упала.

Ности внезапно нагнулся за ней и, не отпуская одной рукой талию партнерши, другой поднял розу с земли. Мари тоже сняла руку с плеча охотника и потянулась за розой.

— Подарите ее мне, — попросил охотник.

— Зачем она вам? — отозвалась Мари. (Сейчас они впервые услышали голоса друг друга.)

— Просто так. Я сохранил бы ее.

— Она уже все равно без стебля, — тихо возразила девушка.

— Как раз поэтому она вам больше не пригодится.

— А вам уж очень пригодится! — подтрунила Мари Тоот.

— Отдадите мне?

Мари пожала плечами, и тогда Фери Ности сунул розу за пазуху, сперва поцеловав ее.