Коперецкие отнеслись к этому завещанию, конечно, равнодушно и никак не отозвались на него. В ту пору деньги еще пахли. Только двадцать лет спустя скупой Бенедек Коперецкий (Бенедек IX на родословном древе), когда уже очень приумножились пражские проценты и очень поуменьшились родовые поместья, при рождении своего последнего сына, мать которого была у него на сильном подозрении (поговаривали об учителе, оставшемся у них в доме со времен дворянского ополчения), решил, что бог с ним, пускай младенца окрестят Израилем Исааком. Барон Израиль Исаак Коперецкий носил это имя до двадцати лет, а потом понял, что с таким именем в Венгрии барону не прожить, — над ним смеялись, ему пели разные глумливые песенки, а в игре «Сержусь на тебя» девицы на его «Почему?» отвечали у него за спиной: «Потому что у тебя такое странное имя», — и смеялись, надменно выпятив губки. Во время выборов ему не досталось никакой должности в комитате. А члены семьи, представляя его кому-нибудь, сгорали со стыда и старались произнести имя барона невнятной скороговоркой. И даже между собой они называли несчастного не иначе как — Дваи (так как два «и» стоят после его фамилии — Коперецкий И. И.). Барон Дваи чувствовал, что должен непременно расстаться со своими проклятыми именами, а для этого существовал только один способ: застрелиться, доказав заодно отцу, что он был все-таки настоящим Коперецким. По крайней мере, в том смысле, что был истинным ослом — а этим Коперецкие славились по всей стране, на что указывает и пасквильная песенка, которую распевали в дни Пожоньского Сословного собрания [10] Пожоньское Сословное собрание. — Автор имеет в виду последнюю сессию Сословного собрания Венгрии, проходившую в Пожони (Братислава) в ноябре 1847 г., где либеральное дворянство добилось от Габсбургов ряда существенных уступок.
о депутате Иштване Коперецком:
Так как ты не Деак, а только Коперецкий, Ergo [11] Следовательно (лат.)
, от великой мудрости не треснешь.
Так прошло лет двадцать. Большой срок в истории семьи. Тем временем в жизнь вошли векселя, железная дорога, а вместе с железной дорогой — роскошь, шампанское, гаванские сигары, и теперь уже не Галилей говорил, что «земля вертится», — «ока только он так утверждал, это было, в общем, безразлично, — да, на нашу беду, уже и Янош Кожехуба, директор ссудосберегательной кассы (отец Тивадара), начал на словацкий манер провозглашать, что «земля переворачивается». А «переворачивание» это можно было заметить по залоговым квитанциям, по объявлениям об аукционах и, среди прочего, по тому как разорялось хозяйство некоторых членов многочисленной семьи баронов Коперецких, как ветшали их упряжки и как все более кислыми становились их физиономии.
Не мудрено, что при таком положении один из Коперецких (Бенедек IX) задумал вдруг нечто отважное и великое: он ухватился за мысль переменить, если это можно, свое имя на Израиль Исаак, а если нельзя, то все равно попытаться это сделать. Ведь проценты с пражского наследства так возросли, что уже сами по себе должны быть громадны, да и обычный годовой доход составлял около тридцати тысяч форинтов. Итак, Бенедек IX начал осаждать правительство, императора просьбами позволить ему переменить имя и с помощью родственника — епископа дошел до самого римского папы. Он до тех пор обивал пороги, всучивал взятки и клянчил, пока, наконец, ему и в самом деле не позволили переменить имя на Израиль Исаак, придумав для этого какие-то законные формы. Суд оговорил, однако, что утвержденное королем завещание Морица Коперецкого имело в виду лишь тех, кому вышеупомянутое имя дано при крещении, а не приобретено на аудиенции у коронованных особ.
Вот тебе и штука! Бароны Коперецкие вдруг сразу прозрели; поняли, какую ценность — ого! — представляет это имя. Теперь, как только у Коперецких рождались мальчики, все они получали имя Израиль Исаак, причем и у тех Коперецких, что были католиками, и у тех, что были протестантами. Конечно, наследство не могло достаться всем, но уже само имя было рекомендательным письмом для каждого Коперецкого, вступавшего в жизнь, и хотя не открывало для него верного пути к богатству, но все-таки и не закрывало и даже предоставляло кредит у некоторых легковерных ростовщиков. Теперь, сколько было семейств Коперецких, столько стало и Израилей Исааков; правда, наследство досталось только одному — сыну скипчавайского Михая Коперецкого (он родился как раз в то время, когда Бенедек IX ездил в Рим). В семье его стали называть попросту сеньором, хотя он еще только учился ходить; но ежели он, чего доброго, помрет, то его место займет другой и будет сеньором; пускай сейчас он только грудь сосет.
Читать дальше