Пэрл Бак - Сыновья

Так заполнял Ван Тигр пустоту этих месяцев, которые он прожил без сына, одиноким в своем доме. Когда он еще раз усмирил бандитов в своей области и когда собрали урожай и люди снова были сыты, он взял меньшую половину своего войска и поздней осенью, когда не было ни холодных ветров, ни жаркого солнца, объехал все свои земли, говоря себе, что он должен следить за тем, чтобы все было в порядке к тому времени, как вернется его сын. Ван Тигр задумал, как только вернется его сын, передать ему власть военачальника в области и все свое большое войско, оставив себе только охрану. К тому времени ему исполнится пятьдесят пять лет, а его сыну — двадцать, он станет взрослым мужчиной. В таких мечтах Ван Тигр проезжал по своим землям и внутренним взором видел сыновей своего сына, а глазами — людей и землю, и как ведется хозяйство, и каков будет урожай.

Теперь, когда голод кончился, земля опять хорошо уродила, хотя и на людях и на земле заметны были еще следы двух голодных лет: на полях еще не везде видны были посевы, у людей все еще были худые, втянутые щеки, и слишком мало осталось стариков и детей. Но жизнь зарождалась снова, и Вану Тигру радостно было видеть повсюду беременных женщин, и он говорил себе в раздумьи:

— Очень возможно, что небо послало голод для того, чтобы напомнить мне о моем жребии, потому что я слишком много отдыхал за последние годы и слишком был доволен тем, что у меня есть. Возможно, голод был послан для того, чтобы пробудить меня и чтобы я возвысился еще больше и передал сыну все, что у меня есть, и все, что я завоевал.

Хотя Ван Тигр и был умнее своего старого отца и не верил в бога земли, он все же верил в судьбу и в небеса и говорил, что во всем, что выпало ему на долю, нет случайностей: не случайны ни жизнь, ни смерть, и каждая жизнь и каждая смерть предопределены заранее и ниспосланы небом.

Год был на исходе, шел уже девятый его месяц, когда Ван Тигр объезжал свои земли, а солдаты бодро и весело следовали за ним, и повсюду люди приветствовали его, зная, что это важный начальник, который долго и справедливо правил ими; они вежливо улыбались ему, и если он останавливался в городе, городские или деревенские старшины устраивали пир в его честь. Только простые крестьяне были с ним неучтивы и не один из них, завидев солдат, оборачивался спиной к дороге и продолжал ожесточенно работать на своем поле, а когда войско проходило дальше, он долго плевал им вслед, чтобы облегчить сердце, полное ненависти. Однако, если какой-нибудь солдат свирепо спрашивал крестьянина, что это значит и отчего плюет, тот глядел на него бессмысленно и невинно и отвечал:

— Оттого, что ваши лошади подняли пыль, и она набилась мне в рот!

Но Ван Тигр не смотрел ни на кого, будь то в городе или в деревне. Совершая свой путь, он приехал в тот город, который осаждал когда-то и где жил все эти годы его рябой племянник. И Ван Тигр выслал вперед гонцов, чтобы известить о своем приезде и сам зорко смотрел направо и налево, желая знать, что стало с городом под управлением племянника.

Племянник его был уже не молод. Это был зрелых лет человек, и дочь ткача, на которой он женился, успела уже родить ему двоих сыновей; услышав, что приехал его дядя и стоит уже у городских ворот, он совсем растерялся. Дело было в том, что он прожил здесь много лет, прожил их мирно и почти забыл о том, что был когда-то солдатом. Он всегда был веселого и покладистого нрава, любил удовольствия и все новое, и жить здесь нравилось ему; он пользовался властью, и люди были с ним учтивы; дела было немного, разве только получать доходы, и он начал толстеть. В последние годы он перестал носить военную форму, ходил в просторных халатах и стал похож на богатого купца. Он и в самом деле дружил с городскими купцами, и когда они сдавали ему на руки налоги для Вана Тигра, он слегка наживался на этом, как делают посредники, и пользовался иногда именем дяди, чтобы ввести какой-нибудь легкий налог. Но если купцы и знали об этом, они не порицали его, так как всякий из них сделал бы то же на его месте, и они любили Рябого и делали ему иной раз подарки, зная, что он может донести дяде все, что вздумает, и накликать на них беду.

Племяннику Вана Тигра жилось весело, и женой своей он тоже был доволен: он не был распутником и не часто покидал супружеское ложе, разве только если какой-нибудь приятель задавал пир пышнее обыкновенного и нанимал на часть ночи хорошеньких девушек в виде особого развлечения. Его всегда приглашали на такие пиры ради его положения в городе, а также ради того, что он был забавник и весельчак, и язык у него был такой острый, что люди, слушая, покатывались со смеху, особенно, если он был навеселе.