Андрэ Стиль - Париж с нами

А для того чтобы сберечь этот капитал, как объяснил дальше Леон, необходимо бороться против изоляции рабочего класса и докеров, в частности, нужно добиться поддержки со стороны широких масс. Затем Леон заговорил о слабых сторонах и совершенно естественно пришел к тому же выводу.

— В чем был главный недостаток? Вы сами говорили о нем… В субботу, в самый решающий день, докеры оказались одиноки. Конечно, противник делал ставку на внезапность. Я не смог быть с вами, как в прошлые разы, потому что события произошли с молниеносной быстротой. Кстати, по этому поводу, следует сказать вам откровенно, руководство партии считает, что мы, члены Центрального комитета, должны быть ближе к вам, чаще приезжать сюда, ну а в такие моменты это и подавно необходимо.

Что касается меня, я не собираюсь заниматься самобичеванием, но, как мне кажется, я мог бы вам больше помогать. К этому мы еще вернемся. Во всяком случае, на этот раз враг застал нас врасплох. Но разве мы можем утверждать, что мы приняли все меры к тому, чтобы избежать этого промаха и в дальнейшем, чтобы объединить как можно большее количество людей вокруг докеров? Кое-что мы, конечно, сделали. Мы вовлекли в борьбу других трудящихся. Но опять, и в который раз, мы ограничили свои возможности. Да и сам Анри первый в этом признался. Мы совершенно забыли о существовании движения за мир. Остановимся на таком частном случае: вы сунули доктора Дегана в делегацию, а выйдя из префектуры, тут же о нем забыли — попросту говоря, наплевали на него. Что же вы хотите? Не смейтесь, товарищи… Раз мы способны смеяться над такими ошибками — значит, мы их еще глубоко не осознали…

Критикуя, Леон никогда не говорит «вы», всегда — «мы».

— Послушай, Леон, — прервал его Луи, второй секретарь федерации (он пришел вместе с Дэдэ и Полем), — очень показательно, что наши товарищи в субботу утром забыли обо всем, кроме порта. Им и в голову не пришло сообщить о прибытии парохода в федерацию. Мы чудом узнали обо всех событиях в порту.

— Ну, ты хочешь нас завести слишком далеко, — ответил Дэдэ. — Это уже другой вопрос. Кроме того, наши товарищи связались с Местным объединением профсоюзов значит, они вспомнили о других трудящихся.

— Так вот, история с доктором типична, — заметил Леон.

Анри поймал себя на том, что сочувственно кивал головой, и тут же остановил себя. На самом-то деле его энергичные кивки означали главным образом протест против высказывания Луи.

— Итак, — продолжал Леон, — происходит следующее: во всякой тяжелой борьбе ряды в большей или меньшей степени редеют и рабочий класс продолжает нести знамя почти в полном одиночестве. Но это не означает, что мы должны примириться с таким положением, а тем более — способствовать ему. Наоборот, чем ожесточеннее борьба, тем больше должно быть приложено усилий для объединения вокруг рабочего класса его союзников. А мы часто поступаем совершенно иначе. Что же, выходит, что единство может существовать только в спокойное время? Полноте, товарищи…

Леон часто говорит «полноте, товарищи» и всякий раз при этом слегка привстает с места, приподнимает руку со стола и, сжав пальцы, тихо опускает ее обратно. Это движение напоминает привычку Мориса. Леон из тех партийных работников, которые очень много позаимствовали у Мориса, вплоть до жестов и интонаций. Они учились у него главным образом умению убеждать людей, натолкнуть товарища на правильную мысль, поощрить его высказать свои соображения, которые часто только еще туманно намечаются у него в голове, помочь ему разобраться в своих неясных ощущениях. Что же здесь плохого?.. Понимать и, в свою очередь, разъяснять другим то, что поняли.

— Ведь совершенно ясно, товарищи, что докеры одни не смогут держаться до бесконечности. Не будем заблуждаться. Вы знаете, даже самый твердый металл не выдержит так долго и при такой температуре. Это надо понять…

Леон остановился, пристально посмотрел в глаза одному, другому и продолжал:

— Надо понять… На данном этапе, даже если бы пароход и не ушел, мы добились очень многого, товарищи!.. А тем более, раз он все же ушел. Главное наше достижение в том, что народ, эта огромная сила, пришел в движение, был поднят нами, ринулся в бой за такое важное дело. Все это вы почувствовали лучше меня. Вот это самое главное. Не все сразу дается. Мы ведь это знаем, и нас не удивишь! Мы скорее должны быть удивлены тем, что нам сразу же удалось добиться таких успехов. Да еще в самых неблагоприятных условиях… Почти без всякой поддержки. Лед тронулся! И поверьте мне, старт нами взят замечательно! А теперь мы точно знаем, в каком направлении нам нужно идти, в каком направлении работать. Мы победим в борьбе против американской оккупации, в борьбе за национальную независимость… Мы победим тогда, когда сумеем не только на словах, но и на деле объединить вокруг докеров все население города и поднять борьбу всего французского народа до уровня борьбы, которую ведут докеры. Возможно ли это? Да, возможно. И это не за горами! Сейчас уже почти все население страны враждебно относится к новым оккупантам, к их политике войны. А что же будет через год, через два? Вы видели, как в эти дни Париж…