Бравый капитан Николь не более счастлив: он таки приобрел достославный домишко, средоточие мечтаний, и поселился в нем, но затосковал, что поблизости нет моря, без конца проверяет, откуда дует ветер, и жалеет о своей посудине. Право же, его негру выпал более завидный жребий: он умер, так и не повидав своей хижины, в тот самый день, когда судно причалило к берегу.
Кто и впрямь превосходнейший человек, так это Тернанд, молодой художник, все еще рисующий своих трехногих лошадей, шоколадного цвета деревья и человеческую плоть цвета замазки. Он получил высшую Римскую премию, [110] Римская премия — поощрительная премия для художников, предусматривающая творческую стажировку в Риме.
пробыл в Италии положенные три года и вернулся оттуда еще более нахальный, резкий в выражениях и дерзкий, нежели ранее. На старых мастеров он взирает как на добрых малых без каких-либо свежих идей, новые для него — сплошь мазилы без тени таланта. Высказавшись подобным образом, он тут же наивно объявляет себя первым художником современности и почти добивается, чтобы ему поддакнули — столько самоуверенности в его голосе. У него прекрасная мастерская, обильно украшенная его шедеврами и заполненная китайскими тапочками, арабскими бурнусами, луками дикарей, ржавыми шлемами, турецкими кальянами и римскими медалями; он теперь посвятил себя исключительно портрету, зарабатывает уйму денег… это уже слава.
Небеса были щедры и к чете Ленуаров — в том, что касается их чада. Сынок еще долго щеголял в костюмчике артиллериста, каковой очень ему шел, особенно когда родитель заставлял его читать басни Лафонтена на парадных обедах! Но от подобного излишества пришлось отказаться, когда его поместили в пансион. Учителя, впрочем, им довольны, каждую четверть он показывает родителям хорошие отметки: по поведению, по прилежанию. В последний раз он даже получил вторую премию за изложение и второстепенную награду за письмо.
Но если говорить о полнейшем удовлетворении амбиций, о тщеславии, утоленном с лихвой, тут обязательно нужно упомянуть Катрин, бывшую кухарку папаши Рено. Со всем, что она прибрала к рукам, стащила и получила в дар, ей удалось обосноваться на бульваре Тампль в качестве владелицы кабаре: Катрин царит за стойкой, ее голова увенчана чепцом с красным бантом, и она милостиво принимает ухаживания завсегдатаев. Заведение ее процветает, имеется даже несколько претендентов на ее руку, но она не торопится, выжидает… Ей желательно выбрать что-либо приятное и притом сделать удачную партию. Однако она потрудилась переманить к себе весьма пригожего гарсона из кафе, обладателя превосходнейших усов, абсолютно рыжих, и довольно красивого голоса, которым он выкрикивает: «Вот, мсье!», «Разумеется, мсье!», «Получите, мсье!», «Ваш заказ, мсье!».
Что касается отца Анри, он все еще приверженец классиков и либерал, враг иезуитов, а заодно с ними всего рода человеческого; старик без конца мечет молнии против газетчиков, но его поразил бы апоплексический удар, если бы вечером его оставили без привычной газеты («Ну да, той самой, моей!»). Он все еще выходит из себя, ополчаясь на романтиков, но обожает «Парижские тайны» и «Агасфера», [111] «Парижские тайны», «Агасфер» — романы Эжена Сю (соответственно 1842–1843 и 1844–1845).
находя их «сильными» и «хорошо сколоченными». Жена его во всем, решительно во всем придерживается тех же мнений.
А вы слыхали, что Анри нашел себе богатую невесту? Это будет многообещающий, великолепный брак! Он женится на племяннице министра, того самого, чей сын — его приятель; ему гарантированы сто тысяч франков приданого, а затем еще столько же. Он почти достиг зажиточности и уже у всех на виду; не пройдет и четырех-пяти лет, как наш герой станет депутатом, ну а уж после такого поста — кто знает, сколь далеко он еще пойдет, где остановится?
Жюль отправился на Восток, захватив с собой две пары башмаков, которые хочет износить в Ливане, и томик Гомера, ибо намерен перечитать его на берегу Геллеспонта. [112] Геллеспонт — древнегреческое название пролива Дарданеллы между Европой и Азией.
Если он будет проездом в Алжире, то встретит там Бернарди во главе водевильной труппы, развлекающей цивилизованных арабов куплетами мсье Скриба и прозой господ Мельвиля и Байяра. [113] Скриб, Эжен (1791–1861), Мельвиль (наст, имя Анн — Оноре-Жозеф Дювейрие, 1787–1865), Байяр (Жан-Франсуа-Альфред Байяр, 1796–1853) — популярные комедиографы.
Читать дальше