Готфрид Келлер - Мартин Заландер

Г-жа Мария Заландер схватила уже извлеченную из шкафа бутылку старого хереса и налила по рюмке каждому из заслабевших супругов, хотя и сама чувствовала себя не лучшим образом. И подобно тому, как мать Исидора видела в нем обоих своих сыновей и была способна думать только о них, так Мария Заландер думала об обеих дочерях, не говоря о них ни слова, ведь павшие духом сваты никак не могли обратить сейчас свое внимание на невесток.

Амалия Вайделих отхлебнула изрядный глоток вина и отставила рюмку, но мимо стола, уронила на пол.

— Стало быть, Исидор под арестом и не может идти, куда хочет! Принесет ли ему кто поесть-попить, коли он захочет и придет время трапезы, вот как сейчас? Найдется ли там у них что-нибудь подходящее для нотариуса, для советника? Для бедняги, который не ведает, что такое голод и жажда?

— Насколько я помню, — заметила г-жа Заландер, — такие арестанты, пока продолжается следствие и не вынесен приговор, могут за свой счет получить все, что пожелают, примерно как привыкли.

— Приговор? Этакое слово я ни от кого слышать не желаю! Коли всякие скверные прощелыги, с которыми он имеет дело, подсуворили ему худое, ведь он иной раз сам не знает, на каком он свете, то все конечно же разъяснится и для его гонителей кончится плохо! Но теперь надобно позаботиться, чтоб он ни в чем не испытывал недостатка! Почему жена-то его с ним не поехала, чтоб смотреть за ним да быть поблизости?

— Ей надобно смотреть за домом, ведь там никого больше нет! — сухо сказала Мария Заландер, сдерживая недовольство.

— Тогда нам должно позаботиться, слышишь, муженек! Давай сходим туда, или ты один сходи, отнеси ему немного денег, на случай, коли они все у него отобрали! А я сбегаю домой, соберу харчей и питья, слышишь?

Но папаша Вайделих ничего не слышал. Он непрестанно терзался мыслью, что бесчестность и преступление нагрянули к нему в образе родного сына, а вдобавок весь его скромный достаток, добытый за многие годы тяжкого труда, пойдет прахом, и он окажется беднее, чем был в самом начале; ведь усадебку в Цайзиге он в свое время приобрел на небольшое отцовское наследство. И ежели впрямь так случится, сумеет ли он в его-то годы начать все сначала? Коли Бог милостив, Он до разорения не допустит, не может такого быть!

Поскольку же Якоб, углубившись в свои думы, не отвечал, жена его забыла о своем намерении и в полном расстройстве чувств поникла головой.

Мария Заландер воспользовалась наступившей тишиною, сходила за стаканом свежей воды, а потом тихонько села в уголке, рассчитывая не только улучить для себя минуту сосредоточенности, но и завлечь убитых горем супругов кратким покоем. Ей это удалось, почти на полчасика — тишину нарушали только стоны да вздохи.

Более скорым шагом, нежели обычно, подошел ее муж. Услышав его, она возблагодарила небеса, однако была поражена его видом, свидетельствующим о тревоге и сильном гневе.

— Стало быть, мы все в сборе? — сказал он, остановившись посреди комнаты. — Очевидно, вы уже знаете новость?

— Увы, да! — отозвался папаша Вайделих, который при появлении Заландера очнулся от задумчивости и встал. — Я и пришел сюда, господин Заландер, просить у вас совета, как быть. Надеюсь, все не так скверно, как выглядит с перепугу!

— Достаточно скверно! — ответил Заландер, заметивший дурное самочувствие Вайделиха и его жены. Та словно бы безучастно сидела в кресле, отвернувшись в сторону, и г-жа Мария, которая вышла из своего угла, жестом указала мужу на нее. Поэтому Мартин постарался говорить помягче, нежели намеревался.

— Младший чиновник, который приходил к вам, — продолжил он, обращаясь к Вайделиху, — побывал и у меня в конторе. Однако ж он кажется мне торопыгой и чересчур ревностным в службе; я обратил внимание, что он не мог дать точных разъяснений и вообще в воскресный день бегал по таким делам. И от меня он тоже хотел доведаться, что именно я при необходимости готов предпринять ради зятя, дабы не дошло до уголовного преследования. Намерение доброе, но покамест недостаточное для решения. Я оставил контору, чтобы разузнать все поточнее в соответствующем месте. Речь идет не о головотяпстве и подобных вещах, последствия коих возможно замять. Злоупотребляя своим положением, Исидор пускался в невероятно дерзкие аферы и постоянно был на волосок от разоблачения, каковое в итоге и произошло на минувшей неделе. Три дня продолжалась проверка книг в его конторе. Вчера растрата перевалила за сто пятьдесят тысяч, а конца пока не видать. Поэтому процесс в Унтерлаубе прервали и перенесли в Мюнстербург.