Эмиль Золя - Истина

Маркъ вздохнулъ съ облегченіемъ, когда все было выяснено, когда наконецъ душа освободилась отъ тяжелаго гнета! Онъ былъ страшно взволнованъ новой попыткой клерикальной партіи повредить интересамъ свѣтской школы. Зато какая радость охватила его при новомъ торжествѣ истины и справедливости, благодаря трезвымъ понятіямъ народныхъ массъ, просвѣщенныхъ школою! Вѣдь въ данномъ случаѣ улики противъ Франсуа были куда серьезнѣе, чѣмъ улики противъ Симона.

Его обвиняла родная дочь, хотя потомъ она сознала свою ошибку, но общественное мнѣніе приписало бы такой отказъ отъ первоначальнаго обвиненія насилію со стороны родителей. Во времена дѣла Симона никто не рѣшался замолвить за него слово, — ни Бонгаръ, ни Долуаръ, ни Савенъ, — никто не рѣшался сказать своего мнѣнія, боясь запутаться въ этомъ процессѣ. Въ тѣ времена Марсулье никогда не высказалъ бы добровольно истинную правду, во-первыхъ, потому, что не сознавалъ бы необходимости въ такомъ поступкѣ, а во-вторыхъ, потому, что сильная партія реакціонеровъ и клерикаловъ не позволили бы ему облегчить свою совѣсть честнымъ признаніемъ. Конгрегаціи. отравляющія живой источникъ народныхъ силъ, еще были въ силѣ; онѣ провозгласили ложь, какъ догматъ, дѣлали изъ обмана культъ. Для того, чтобы поддерживать борьбу Рима со свободною мыслью, пускали въ ходъ партійныя интриги, вооружали одну политическую партію противъ другой, разсчитывая извлечь пользу изъ разгорѣвшейся ненависти, которая заставляла всю націю расколоться на двѣ половины; сами же конгрегаціи надѣялись такимъ образомъ удержать въ своихъ рукахъ главную массу населенія — простой, невѣжественный народъ, бѣдняковъ и неучей. Римъ былъ наконецъ побѣжденъ; конгрегаціи обречены на исчезновеніе; вскорѣ наступитъ время, когда не останется ни одного іезуита, ни одного омрачителя народнаго сознанія, извратителя фактовъ; торжество разума освободитъ закованную въ жалкія суевѣрія народную мысль и создастъ наконецъ на землѣ царство истины и справедливости. Приближеніе этой счастливой эры уже сказывалось въ развивающемся самосознаніи народа, которому преподавались трезвыя научныя истины вмѣсто прежнихъ басенъ и суевѣрныхъ толкованій прошлаго.

Маркъ, несмотря на побѣду своихъ идей, не могъ отдѣлаться отъ одной серьезной заботы, возникшей, благодаря семейнымъ несогласіямъ, между Терезой и ея мужемъ, Франсуа; передъ нимъ вставалъ неразрѣшенный вопросъ, какъ устроить полное счастье между мужчиной и женщиной, возможное лишь при полномъ взаимномъ согласіи. Увы, онъ не могъ надѣяться, чтобы человѣчество когда-либо избавилось отъ страстей, перестало страдать подъ бичомъ ненасытныхъ желаній; всегда и во всѣ времена на долю нѣкоторыхъ несчастныхъ выпадутъ страданія обманутой любви, ревности, — сердца ихъ не убережешь отъ мученій. Онъ все же надѣялся, что женщина, добившись равноправія съ мужчиной и одухотворенная свѣтомъ истинной науки, избавится отъ проклятія низкихъ страстей; сознаніе своего достоинства не допуститъ ее поднимать домашнія ссоры и внесетъ больше спокойствія въ ея отношенія къ мужчинѣ. Въ только что пережитыхъ волненіяхъ по поводу несчастія съ Розой, уже выяснилось, насколько женщина прониклась стремленіями къ справедливости, забывая собственныя обиды, ради общей благой цѣли — раскрытія истины! Женщина освободилась отъ вліянія аббатовъ, внушавшихъ ей суевѣрія; она уже не боялась ужасовъ ада, не унижалась передъ своими духовниками, не вѣрила тому, что въ ней живетъ соблазнъ міра, и перестала быть игрушкой въ рукахъ служителей церкви, которые посредствомъ нея пытались покорить мужчинъ, заставляя женщину прибѣгать ко всякимъ хитростямъ и лжи. Теперь женщина пользовалась всеобщимъ почетомъ, какъ супруга и мать, и ей предстояло выполнить послѣднюю задачу — ввести въ семью высокія понятія взаимнаго уваженія, основаннаго на культурныхъ стремленіяхъ свободы и равенства.

Маркъ, надѣясь уладить недоразумѣнія, рѣшилъ собрать всю свою семью въ большой школьной залѣ, въ которой когда-то училъ дѣтей; послѣ него здѣсь работали Жозефъ и Франсуа. Это собраніе состоялось не безъ нѣкоторой торжественности; послѣобѣденное солнце заливало весь классъ яркими лучами, скользило по каѳедрѣ учителя, по скамьямъ и освѣщало картины, повѣшенныя на стѣнѣ; несмотря на то, что уже наступилъ сентябрь, погода стояла восхитительная. Себастіанъ и Сара пріѣхали изъ Бомона, Климентъ и Шарлотта — изъ Жонвиля и привезли съ собою дочь Люсіенну. Жозефъ, предупрежденный заранѣе, вернулся изъ путешествія, очень встревоженный тѣмъ, что случилось въ его отсутствіе. Онъ пришелъ вмѣстѣ съ Луизой. Послѣдними пришли Маркъ и Женевьева въ сопровожденіи Франсуа; его жена Тереза съ дочерью Розой ожидали въ классѣ прибытія членовъ семьи. Всѣхъ собралось двѣнадцать человѣкъ. Въ классѣ воцарилась тишина: никто не рѣшался заговорить первымъ. Наконецъ Маркъ обратился къ Терезѣ со слѣдующею рѣчью: