Габриэль Витткоп - Белые раджи

— Разумеется, они не станут придерживаться так называемой «исторической правды», но зачем пытаться любой ценой их поправить? Тебе так не терпится отшлепать их по попке? Ведь историю невозможно описать правдиво... Вспомни Шекспира или хотя бы архиепископа Макдугалла, как он рассказывал о восстании гунсы , когда я был маленьким. Прикрасы правде к лицу... Не правда ли, удачный афоризм?.. И сколько ты пробудешь в Голливуде, Мип?

— Я... собиралась путешествовать года два... или три... может, больше... неважно куда... чтобы не связывать себя точной датой возвращения, понимаешь?.. Главное - знать, что ты меня не ждешь... и что я могу быть свободной... Пойми меня правильно...

Он посмотрел на нее, сощурившись:

— Ясно... Понятно...

Ситуация и впрямь была понятной, прообразом для нее служили отношения Чарльза и Маргарет.

— Что ж, Мип, поступай, как тебе угодно... Останемся друзьями?

Она опустила в его протянутую ладонь свою белоснежную руку, на которой раскрылся глаз большой черной жемчужины.

— Друзьями...

— Мип... Сорока... Обойдемся без сантиментов?

— Конечно. Это не в нашем стиле. Я ведь вернусь ... Как раджа Чарльз...

Она улыбнулась и быстро вышла, послав Вай-неру с порога воздушный поцелуй.

Рани Сильвия уехала пару недель спустя со своей секретаршей, из Сингапура они отплыли сначала в Японию, а оттуда - в Соединенные Штаты. В такую же черно-белую, как она сама, Японию, со смолистого цвета черепицей, белеными стенами и деревянными замками из толстых брусьев, Сильвия влюбилась с первого взгляда. Как истая англичанка, она охотно приняла богато украшенные, но пресные сооружения аскетической кухни. А Соединенные Штаты ее просто очаровали. Она прожила целый месяц в Голливуде, но «Бразерс» так не удосужились ее принять. Зато она случайно увидела Эррола Флинна [100] Эррол Лесли Томсон Флинн (1909—1959) - голливудский актёр, кинозвезда и секс-символ 30-х-40-х гг. : в белоснежном костюме он сходил, напевая, по колоссальной лестнице и пускался в неистовые амурные похождения. Сногсшибательное перевоплощение Джеймса Брука, ради кассовых сборов стилизованного под местечкового донжуана. Сильвия, ничего не объясняя, принялась отстаивать реализм, - ее грубо осадили. Авторитетность никогда не была сильной стороной Мип. Впрочем, фильм так и не сняли.

Сильвия пропутешествовала по Северной Америке два с половиной года: читала лекции, писала статьи и вела, конечно, не столь легкую, как в Кучинге, но гораздо более плодотворную независимую жизнь. Вернулась она, по слухам, помолодевшей, закаленной и уверенной в себе.

Объявление войны застало Вайнера в Великобритании: он сразу же уехал и, прибыв в Кучинг на месяц раньше, вновь принял бразды правления, после чего Энтони отбыл в Рангун, где должен был жениться. Молодой человек вскоре получил депешу - необычный свадебный подарок от раджи, приказывавшего ему вернуться в Англию. По пути Энтони остановился на пару дней в Афинах, где жила его мать: там-то их и настигло невероятное воззвание Вайнера, который лишал Энтони, «еще не способного взять на себя связанную со столь высоким постом ответственность», титула раджи муды. На Глэдис и ее сына обрушился потолок и вылился целый поток желчи. Разумеется, уже вернувшаяся к тому времени Сильвия вовсю обрабатывала мужа, без стеснения называя «Питера» бездумным юношей и невротиком, лишенным положительных качеств своего дяди: он, дескать, страдал мегаломанией и с самого детства демонстрировал нарциссический эксгибиционизм. В памяти всплыли все эти давние сцены, когда раджа Чарльз холодно отталкивал трех дочерей Сильвии и умилялся гримасам своего единственного внука. К тому же на произвол судьбы его не бросят...

Но, поддавшись знакомому всем нерешительным натурам минутному порыву, Вайнер задним числом досадовал на самого себя. Он обижался на Мип за то, что она повлияла на его решение и, стремясь реабилитироваться в собственных глазах, неожиданно дал ей угрюмый, скрытый отпор. Обстановка была гнетущая и тухловатая.

Вначале Мип думала, что отлучка укрепит ее положение, но теперь уже в этом засомневалась. Она часто бросала вопросительный взгляд на растение-амулет на астанской стене, будто надеясь заручиться его поддержкой. Однажды из листвы неуклюже выпорхнуло большое уродливое насекомое, и Мип подумала, что всякое везение лишь отрывочно, относительно и обманчиво. Вероятно, у Вайнера оставался шанс потребовать какого-либо реванша. Такую возможность ему вскоре предоставил Джеральд Макбрайен.