Жан де Лафонтен - Любовь Психеи и Купидона

Все замерли, охваченные таким ужасом, что если бы не необходимость покориться судьбе, они тотчас же вернулись бы домой. Итак, они стали взбираться на гору. Однако чем больше они приближались к верхушке, тем круче становилась дорога. Наконец, после множества поворотов тропинки, они оказались у подножия гигантского утеса на самом гребне горы. Тут-то и решено было оставить несчастную девушку.

Описать, до чего дошла общая скорбь, не в моих силах.

Немалой была и доля участия, которое во всем этом принимала Психея. Читатель представляет себе, каково девушке, брошенной в полном одиночестве среди ужасной пустыни, да еще ночью! Все рассказы о духах и привидениях сразу припомнились ей. Она едва решалась раскрыть рот, чтобы всхлипнуть.

В таком вот состоянии, полумертвая от страха, она вдруг почувствовала, что какая-то сила подняла ее на воздух. Психея подумала, что ей пришел конец: некий демон унесет ее в края, откуда нет возврата. На самом же деле это был Зефир, который сразу рассеял ее страхи, сообщив, что ему приказано похитить ее и доставить к жениху, предсказанному оракулом, и что он, Зефир, состоит на службе у ее супруга. Психее было очень приятно то, что рассказал ей Зефир: он одно из самых любезных божеств. Верный служитель Купидона, с усердием исполняя желания своего господина, вознес ее на вершину горы. Перенесенная им по воздуху с превеликим для нее удовольствием, которым она, впрочем, предпочла бы насладиться в другое время, Психея внезапно очутилась во дворе великолепного дворца. Наша героиня, уже начавшая привыкать к необыкновенным приключениям, овладела собой и принялась рассматривать этот дворец при свете факелов, столь ярко освещавших окна, что небо, где пребывают боги, никогда, еще не было так озарено.

Пока Психея взирала на все эти диковины, на пороге дворца появилась толпа нимф, и самая представительная из них, отвесив Психее глубокий поклон, приветствовала ее краткой речью, которой та вовсе не ожидала. Однако она сумела с достоинством выйти из затруднительного положения. Первое, о чем она осведомилась, было имя властелина этих прелестных мест; затем она, естественно, выразила желание его увидеть. Нимфы ответили на это несколько уклончиво и проводили ее в прихожую, откуда открывался вид, с одной стороны, на двор, с другой стороны, на сады. Психея нашла, что прихожая не уступает в роскоши прочим помещениям дворца. Из прихожей ее провели в залы, которые, казалось, украсило само великолепие: каждая из них неизменно затмевала блеском предыдущую. Наконец, наша красавица прошла в помещение, где для нее была приготовлена баня. Тотчас же нимфы принялись раздевать ее и всячески ей прислуживать. Психея сначала немного противилась, но потом отдала свою особу в полное их распоряжение. Выйдя из бани, она позволила облачить, себя в брачные одежды. Пусть читатель сам представит себе их изящность, а я лишь уверю, что на отделку их пошло более чем достаточно брильянтов и других драгоценных камней. Правда, это была работа фей, за которую обычно платить не приходится. Психея изрядно обрадовалась, почувствовав себя такой нарядной: она долго любовалась своим отражением в зеркалах, которых в помещении было сколько угодно.

Тем временем в соседней зале накрыли столы и расставили на них амброзию всевозможных сортов, амуры же принялись разносить наполненные нектаром чаши. Психея кушала мало. После трапезы где-то под потолком зазвучали лютни и голоса, причем ни певцов, ни инструментов не было видно. Музыка оказалась столь сладостной и чарующей, словно ее исполняли Орфей или Амфион [14] Орфей и Амфион — в мифологии — певец-кифаред и певец-лирник, чье искусство обладало магической силой. .