Ричард Олдингтон - Ничей ребенок

Я не оказался в числе приглашенных на свадьбу — невнимательность, на которую я не очень сетовал, хотя мне было бы интересно присутствовать при этом важном событии и понаблюдать за физиономиями и поведением основных действующих лиц. Пришлось удовольствоваться газетной вырезкой, которую прислал мне Рэндл. Эту вырезку из европейского выпуска американской газетки я бережно хранил среди кипы других бесполезных бумаг. Заметка и тогда показалась мне нелепой, и еще более нелепой кажется теперь. Вот она:

«БЕШЕНЫЙ УСПЕХ АМЕРИКАНЦА В ЛОНДОНСКОМ АРИСТОКРАТИЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ

ШАРЛЕМАНЬ КОКС, ЗНАМЕНИТЫЙ МУЗЫКАНТ ИЗ ОГАЙО,

ГЛАВА НОВЕЙШЕГО НАПРАВЛЕНИЯ В МУЗЫКЕ,

ЖЕНИТСЯ НА ЮНОЙ АНГЛИЙСКОЙ АРИСТОКРАТКЕ

«Я ГОРЖУСЬ ТЕМ, ЧТО СТАЛА ГРАЖДАНКОЙ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ.

МОЙ МУЖ — КОСМИЧЕСКАЯ СИЛА», — ЗАЯВИЛА МИССИС КОКС.

«Весь фешенебельный Лондон взволнован браком между мистером Шарлеманем Коксом и чрезвычайно популярной в высшем английском обществе красавицей Офелией Доусон из старинной родовитой семьи военного. Ходят слухи, что молодые английские аристократы недовольны тем, что еще одна прославленная красавица отдала руку и состояние сыну Нового света. Наш лондонский корреспондент взял интервью у сияющей счастьем новобрачной в тот момент, когда она садилась в поезд, увозивший ее с мужем за границу (куда именно — точно неизвестно), чтобы провести там безмятежный медовый месяц. В ответ на вопрос корреспондента, не слишком ли опечален лондонский высший свет тем, что она сменила английское подданство на американское, миссис Кокс сказала: «Все это пустяки. Я горжусь тем, что я теперь американка, ведь мой муж американец, а я горжусь своим мужем. Я не сомневаюсь, что наступит день, когда весь мир признает его гений».

Мистер Шарлемань Кокс более широко известен в Европе, нежели у себя на родине, где музыкальные критики еще не осознали до конца, что в лице Шарлеманя Кокса Америка подарила миру музыкального гения, который смело может соперничать с крупнейшими европейскими композиторами. В прошлом году мистер Кокс исполнял отрывки из своей замечательной оперы перед большой и восторженной лондонской аудиторией, единодушно признавшей его как яркую и оригинальную творческую личность. Мистер Шарлемань Кокс отличается той многосторонностью, которой всегда бывает отмечена высшая степень гениальности. Помимо талантливых музыкальных произведений, он создал труды по вопросам прошлого и будущего музыки и в настоящее время работает над книгой огромного значения: она взорвет всю старую концепцию искусства и откроет новую эру культурного прогресса. Мистеру Шарлеманю Коксу двадцать шесть лет. Он прибыл в Европу из Огайо два года тому назад, проездом ненадолго остановившись в Нью-Йорке. По внешности мистера Кокса можно принять скорее за университетского спортсмена, чем за музыканта, какими принято их представлять себе. Он высокого роста, хорош собой и ходит с тростью. Мистер Шарлемань Кокс…»

— Ваша дивизия где-то на Сомме, — терпеливо разъяснял комендант железнодорожной станции. — Вчера они были в деле, а где они теперь, одному господу богу ведомо. Станция снабжения снова в Бапоме. Вам лучше всего съездить туда и еще раз навести справки. Тамошний комендант должен знать, он вам скажет.

— Ладно, съезжу, — сказал я. — Спасибо.

Платформа была забита людьми — многие возвращались из отпуска, еще больше было офицеров и очень много солдат, выписавшихся из госпиталя. Внезапно чья-то рука крепко хлопнула меня по плечу, и развеселый голос сказал:

— Привет, Брэйзуэйт, старина!

Я обернулся и тотчас узнал Рэндла в новом, выигрышном для него облике американского пехотного офицера.

— Привет, Рэндл! Вот уж никак не ожидал встретить вас здесь!

— Куда направляетесь?

— Опять на передовую, черт бы ее побрал, куда же еще, — ответил я мрачно. — А вы что здесь делаете?

— Только что вернулся — ездили на инструктаж в расположение британских войск в секторе Бетюн. Отличные ребята, ей-богу! Приняли нас с распростертыми объятиями как родных братьев и общелкали меня в покер на пятьдесят пять долларов. Теперь держим путь в Бапом.

— И я туда же.

— Так едем вместе, сейчас же едем!

Через секунду я уже знакомился с группой молодых американских офицеров, одетых в новенькую с иголочки форму и полных боевого задора — точь-в-точь как наши ребята до операции на Сомме. Не знаю, быть может, им хотелось отблагодарить в моем лице всех английских солдат, но они приняли меня действительно как родного брата, сердечно жали руку, говорили комплименты британской армии, затащили в вагон, на котором значилось: «Только для американских офицеров», предложили одновременно с десяток фляг и набили мне карманы шоколадом. Комендант заглянул в окно вагона.