Уильям Моэм - Сплошные прелести

— Да сплошь дребедень. Мне их прислали на рецензию.

— А что вы?..

— Свезу в Теркенбери, продам не торгуясь. Поможет рассчитаться с мясником.

Священник взял несколько книг, а когда мы вышли на улицу, спросил меня:

— Вы не говорили дяде, что собираетесь к Дрифилдам?

— Нет, я просто вышел пройтись и вдруг решил заглянуть.

Конечно, это было довольно далеко от истины, однако я не собирался объяснять мистеру Галовею, что я совсем уже взрослый, а дядя никак этого не поймет и не прочь удержать меня от встреч с людьми, которые ему не по вкусу.

— Без крайней необходимости я, на вашем месте, ничего бы не стал говорить. Дрифилды люди вполне достойные, но дядя ваш не совсем их одобряет.

— Знаю, — ответил я. — Такой вздор.

— Они, конечно, простоваты, но пишет он отнюдь не плохо, а если вспомнить, кем он только не был, то поразительно, как это он вообще пишет.

Я был рад: все стало на свои места. Чувствовалось, в любом случае мистер Галовей меня не выдаст, раз не хочет, чтобы дядя узнал о его дружеских отношениях с Дрифилдами.

Покровительственный тон, в котором помощник викария говорил о том, кто ныне признан крупнейшим из мастеров поздневикторианского романа, должен вызвать улыбку. Но весь Блэкстебл придерживался такого тона. Однажды нас пригласили на чай к миссис Гринкурт; к ней приехала кузина, высококультурная жена оксфордского профессора. Эта миссис Энком, непоседливая дамочка с наморщенным лбом, очень нас удивила своей короткой стрижкой и юбкой, доходившей лишь до верха тупоносых ботинок. Это был первый экземпляр Новой женщины, появившийся в Блэкстебле. Мы были ошеломлены и заняли оборону, ибо робели перед ее избыточно интеллектуальным видом. (Потом ее вышучивали, а дядя говорил тете: «Ну, дорогая, благодарение богу, ты не умничаешь, во всяком случае, это меня не коснулось»; тетя же, впав в игривое настроение, надевала поверх своих туфель мужнины шлепанцы, согревавшиеся у огня, и говорила: «Погляди, я новая женщина». И все в один голос заключили: «Миссис Гринкурт особа очень странная, не знаешь, чего от нее ждать. Но ведь она не совсем…» — отец ее торговал фаянсом, а дед был фабричным рабочим, и это ей не прощалось.)

Но всем было интересно послушать, как миссис Энком говорила о своих знакомых. Мой дядя кончал Оксфорд, но, о ком ни спрашивал, все как будто бы перемерли. Миссис Энком была знакома с миссис Хэмфри Уорд и восхищалась «Робертом Элсмером». Дядя считал книгу непристойной и удивился, что мистер Гладстон, как-никак называвший себя христианином, нашел для этой вещи сочувственные слова. Разгорелся спор. Дядя утверждал: эта книга ведет к шатанию умов и внушает людям идеи, без которых им будет только лучше. Миссис Энком отвечала: вы не думали бы так, если б знали миссис Хэмфри Уорд, а это возвышенная натура приходится племянницей мистеру Мэтью Арнолду, и, как ни расценивать книгу (а миссис Энком не таила, что там есть главы, которые, по ее мнению, следовало изъять), написана она, безусловно, из самых высоких побуждений. Миссис Энком была также знакома с мисс Броутон, — она из очень хорошей семьи, и остается удивляться, почему такие книги пишет.

— Я не вижу в них вреда, — сказала миссис Хейворт, докторша, — и читаю их с удовольствием, особенно «Красна, как роза».

— А вы согласны, чтоб ее книги попали в руки вашей дочери? — спросила миссис Энком.

— Может, не сейчас, — отвечала миссис Хейворт. — Но когда выйдет замуж, я не стану возражать.

— Тогда вам должно быть интересно вот что, — сказала миссис Энком, — прошлую пасху я провела во Флоренции и познакомилась там с Уйдой.

— Это совсем другое дело, — возразила миссис Хейворт. — Не могу поверить, чтобы приличная женщина стала читать книги Уйды.

— Я прочла одну из любопытства, — сказала миссис Энком. — Должна сказать, такого скорей можно ожидать от француза, чем от английской леди.

— Но, насколько я знаю, она действительно не англичанка. Все говорят, ее настоящее имя — мадемуазель де Лараме.

И тогда мистер Галовей упомянул про Эдварда Дрифилда.

— Вы знаете, у нас тут живет писатель, — сказал он.

— Мы не очень-то им гордимся, — добавил майор. — Он сын управляющего старухи Вулф и женат на официантке.

— Писать он умеет? — опросила миссис Энком.

— Сразу скажешь: это не джентльмен, — заметил помощник викария, — но если принять во внимание, какие трудности ему пришлось преодолеть, то у него получается на удивление.

— С ним Вилли дружит, — сказал дядя.