Светлое будущее

— Эго все мне ясно. Что же, теперь писателю и писать ни о чем нельзя? Правду напишет — прихлопнут. А врать — нехорошо.

— Я не запрещаю им писать. Они же пишут. Много и охотно пишут. И врут добровольно и иногда с увлечением. Я только мнение свое высказываю.

— Как книга?

Антон только махнул рукой. И мне стало его жаль. Все-таки я добрый человек. Это-то меня и сгубит. А книга, честно говоря, написана неплохо. Если она выйдет, это будет заметное событие.

Почти треть книги Антона посвящена перспективам коммунизма. На эту тему мы говорили с ним мало, обычно в форме шуток или угроз. Я «острил» на уровне журнала «Крокодил»: погодите, мол, доживем до коммунизма, тогда покажем свои способности насчет потребностей. Антон в таких случаях говорил, что коммунизм с этой точки зрения строится сравнительно быстро и легко, и в этом его великая привлекательность для широких масс плохо живущего, угнетенного, отсталого и т. д. населения. Но через два-три поколения, когда население становится почти поголовно грамотным, забывает о голоде и изнурительном труде, начинает мало-мальски прилично одеваться, в общем — обретает хороший сравнительно с недавним прошлым быт, начинаются специфически коммунистические проблемы. Людям уже наплевать на то, что было до революции. Они черпают оценки из современных им сравнений. Сравнение с прошлым раздваивается. Официальная пропаганда тянет из прошлого все плохое, чтобы убедить население в том, что оно живет прекрасно. Недовольные тянут из прошлого все хорошее, чтобы подчеркнуть свое бедственное положение. И те и другие фальсифицируют прошлое хотя бы уже тем, что берут его односторонне и в современных оценочных категориях. Но это нормально, ибо апелляции к прошлому являются лишь подспорьем в оценках современности.

Однако как только мы приближались к самой позитивной характеристике специфически коммунистических проблем и перспектив их решения в будущем, разговоры наши обычно обрывались или вырождались в мелкую склочность по поводу неудачного языкового оформления мыслей. А в концепции Антона, судя по всему, именно вопрос о будущем коммунизма является центральным, поскольку он лишь начинает с того, до чего так или иначе добираются критики и апологеты коммунизма.

Я очень бегло посмотрел этот раздел книги Антона, но успел составить себе некоторое (правда, отрывочное и неполное) представление об этой части его концепции. Антон отказывается рассматривать будущее Советского Союза в том духе, как это делал Амальрик. Он вообще ничего не говорит об исторической судьбе того или иного народа или государства и о последствиях взаимоотношений их. Он рассматривает лишь тенденции, которые уже обнаружили себя более или менее явно и которые вытекают из самого существа коммунистического социального строя жизни. Вот основные из них.

Расслоение общества и наследственная преемственность слоев (местами — вплоть до наследования профессий). Наследование своего положения в обществе производится не по праву рождения (такого нет), а по реальным возможностям родителей. Дети лиц из высших слоев общества лишь в порядке исключения опускаются в низшие слои, а дети лиц из низших слоев лишь в порядке исключения пробираются в высшие слои. Конечно, между соприкасающимися слоями случаи перехода из одного слоя в другой более часты. Можно вычислить коэффициенты такого взаимопроникновения. Поскольку имеет место иерархия слоев, возможности перехода из слоя в слой с увеличением расстояния между ними сокращаются. Даже в нынешних еще очень подвижных условиях расслоения общества в Советском Союзе наметились некоторые очертания слоев и появились серьезные затруднения для перехода из низших слоев в высшие и эффективные возможности удержания детей на достаточно высоком социальном уровне.

В этом месте я подумал о том, что приложу все усилия к тому, чтобы Ленка получила высшее образование, и не какое-нибудь, а «перспективное», чтобы Сашка устроился на приличную работу с перспективой роста. У кого из наших знакомых дети ушли в рабочие, в мелкие конторские служащие, в учителя? Ни у кого! Дети наших академиков в большинстве бездарны (если не сказать большего), а все прекрасно устроены. Эта тенденция очевидна для всех. Но о ней все молчат так же дружно.

Антон дает классификацию слоев коммунистического общества. Он различает высшие, средние и низшие слои. Внутри каждого слоя имеет место своя градация. В основу членения он кладет принцип опосредствования и дискретности. Это — довольно хитроумные математические штуки, я их не понял. В самом простом виде это что-то вроде следующего. Разделение слоев есть нечто, закрепленное также в сознании людей и благодаря сознанию. Поскольку в большом обществе реально имеет место некоторая непрерывность в жизненном уровне и образе жизни, то для осознания своего отличия от более низкого слоя требуется посредник, промежуточное звено, делающее дифференциацию общества более четкой. Но дело, конечно, не только в этом. Имеются признаки, проводящие принципиальную грань между упомянутыми тремя слоями. Эти признаки касаются всех существенных сторон жизни индивидов — распределения материальных и духовных ценностей, времяпрепровождения, медицинского обслуживания, правовой защиты. Сейчас еще часто встречаются случаи, когда представители низшего слоя живут лучше, чем представители высшего. Такие случаи будут всячески преследоваться и устраняться (это делается и сейчас).