Евгений Чириков - Юность

— Пусти, я хочу лечь…

Ах, как хорошо у нас в избушке! Пахнет сосной, травами, медом…

— Не будем зажигать огня…

— Ой, как я устала! Ну, я — бай-бай…

Какая мягкая, душистая трава! И ты, Калерия, пахнешь тоже цветами, травами, озером, сосной, а твои волнистые волосы опьяняют меня непонятным ароматом.

— Дай, я обовью их вокруг своей шеи и задушусь ими… Как сверкают в синем сумраке твои глаза… Мои черные огни, в которых горит, как свеча под ветром, моя душа…

Шумит за окном старый бор, баюкает и ласкает… Тихо-тихо в избушке… Уснула моя голубка… А я не могу… Нет, не могу… Я склонился над ней и не могу оторваться от прикрытых темными ресницами глаз, от полураскрытых губ, за которыми прячутся белые мелкие зубы, от этих странных усиков, от мерно вздымающейся груди… Не могу… Я тихо-тихо, так что ты не услышишь, целую тебя, едва коснувшись губами твоей смуглой щеки…

Ах, как пахнет цветами, травами, медом и твоими волосами, Калерия!

Раскрываю глаза: яркий свет радостного утра и улыбающиеся черные глаза… За раскрытым окном звонко поют птицы… Не могу вспомнить, тот же это день, или новый… Ослепляет солнечный свет, но сильнее его черный свет твоих глаз, Калерия…

— С добрым утром! Я уже искупалась… Дедушка убил утку…

Наклонилась к лицу, показала кончик языка и встала с колен.

— Вот тебе утка!

Бросила на траву мертвую дикую утку.

— Жаль мне ее…

— Поплачь над ней…

— А тебе… не жалко?

— Жареную жалко…

Весело хохочет. Подбежала Джальма, жадно обнюхивает утку, качает хвостом, поглядывает на меня, словно говорит: «Эх, ты!..». Умница! Взглянул на Калерию; как молния, пронизало меня воспоминание о чем-то недалеком и далеком, и безграничная радость облила душу, и мне захотелось посмотреть в черные глаза и что-то напомнить им…

— Ты в белом…

— Да. Жарко в шерстяном.

— Какой странный костюм… С крыльями…

— Это матинэ.

— Ах, милое матинэ!.. Белая паутина кружев.

— Ты сегодня с косами. Какие у тебя косы! Тяжелые косы. Дай мне поднять их на руке.

Я приблизился, подержал в руке косу, прижал к ней губы.

— Мне хочется расчесать твои косы…

Заглянул ей в глаза и молча спросил, помнит ли?

Опустила ресницы и улыбается… Не могу… Я должен обнять тебя крепко-крепко…

— Иди купаться. Простыня на перилах крыльца…

— Хорошо, хорошо… Джальма! Идем!

Дедушка сидит на бережку озера с длиннейшим удилищем.

— Клюет ли, дедушка?

— А-а, Енадий! Купаться?

— Да.

— Ну и смелая у тебя баба!..

— А что?

— Заплыла на тот берег… Как рыба плавает. Попала в тину, насилу вылезла… и всё хохочет. Смотри, тут дохохочется. Дна там нет…

Купаюсь, переговариваюсь с дедушкой.

— Долго ли прогостите у меня, милёнки?

— Напомнил, что — недолго. Так и сжалось сердце холодом. Неужели она уедет и… Ведь не может же это кончиться тем, что она уедет…

— Погостим, дедушка!

— Хлеба у меня только каравай… Надо в деревню… С недельку погостите, поди?..

— Хотелось бы…

Купался и думал: «Что мне делать, когда наступит время разлуки?.. Разлука! Неужели она придет и скоро? Что же делать?.. Что делать!..». Вернулся в избушку печальный от этой мысли и вздрогнул: Калерия возилась около своего дорожного чемодана…

— Ты… ты что делаешь?

— Навожу порядок…

— Зачем?

— Чтобы потом было легче уложиться…

— Ты думаешь об отъезде?

— Да, завтра вечером приедут лошади…

— Не приедут…

— Почему?

— Потому что я не велел.

— Очень глупо, голубчик, сделал. Придется посылать тебя же… или дедушку. Пей чай! Я уже напилась.

— Что ты читаешь?

— Так… письмо…

— От кого?.. Дай прочитать!..

— Нельзя.

— Я отниму…

— Не делай мне сцен ревности… Иначе я рассержусь…

— Ты нарочно мучаешь меня… Ты не любишь меня!..

— Я тебе говорила, что люблю, как умею, и, кажется, ты мог в этом убедиться. Других доказательств дать тебе не могу. Не порти недолгих часов, которые мы с тобой проведем здесь… Живи настоящим, а не прошлым и будущим. Прошлое — для стариков, а будущее…

— Будущее… для чего хочешь, только не для любви. У ней — только настоящее…

— Однако, ты очень уж просто смотришь на… на… на…

— А зачем надо «не просто»?.. Если будешь дуться, можно и скорее сделать настоящее прошлым…

— Как спокойно говоришь ты об этом!.. Да, это не язык любви…

Смолкли. О чем она думает? Не узнаешь. Где-то далеко ее мысли, не со мной. Может быть, она кого-нибудь любит, вот так же, как меня. Как-то, однажды, она сказала мне: «Моя любовь, как и сама я, капризна».