Роберт Уоррен - Потоп

— Не знаю… думал…

— Думал, что мне будет неприятно?

— Пожалуй, можно сказать и так.

Калвин засмеялся.

— Человек в моём положении уже перешагнул эту черту. Так же, как — помнишь, я тебе говорил — пережил свою смерть. В общем, вышел за пределы самого себя. Вроде пикника на другой стороне луны. Той стороне, которую другие люди даже не видят.

— Тебе надо было стать писателем, — сказал Бред.

Его собеседник взял кастрюльку, посмотрел в неё и, не поднимая глаз, сказал:

— Кем бы я ни должен был стать, теперь я понимаю, что мне всегда было ясно, кем я стану.

— Врачом? — сказал Бред. — Ну да, ты всегда так говорил, даже в детстве.

Человек в белом халате поднял глаза, но посмотрел не на него, а в окно, обвёл взглядом двор, раскалённый солнцем гравий, расцветающие канны.

— Как весело мы тогда с тобой жили, — сказал он. — В детстве.

— Ещё как… — сказал Бред, стараясь вспомнить.

— У нас был «конструктор». А ещё химический набор в маленькой комнате нашего дома за библиотекой. — Калвин Фидлер запнулся. — Наверное, моя оговорка неспроста, раз я сказал «нашего дома». Видно, я всегда считал его нашим домом, даже этого не сознавая.

— Что ж, люди до сих пор его так и зовут — дом Фидлеров. — Бред помолчал. — Кажется, я тоже о нём так думаю. Я все годы чувствовал себя там чужим.

Калвин, казалось, погрузился в прошлое.

— Помнишь ту комнату, — помолчав, продолжал он, — где ты держал всё, что нужно для набивки чучел? А ещё чучела птиц и животных, и ружья, и рыболовные снасти. И «конструктор». Знаешь… — Он задумался, потом продолжал: — Меня всегда восхищало, что ты любил пропадать в болотах с этими болотными жителями. Ты и меня несколько раз брал с собой, с этим, как его?

— Лупоглазым.

— Да, я был так этим тронут, чуть не до слёз. Но… — Он замолчал и снова занялся кастрюлей. — Ничего из этого не вышло. Оказалось, не умею найти с ним общий язык. И не только с ним. Они как-то не так на меня смотрели…

— Они смотрели на меня и видели, как с моих волос капает болотная тина, — ухмыльнулся Бред. — Вспомни, мой отец сам вылез из болота. А с твоих волос тина не капала, только и всего.

Калвин Фидлер посмотрел на него, словно только что обнаружил его присутствие.

— Послушай! — сказал он возбуждённо. — Может, я так упорно хотел быть доктором только потому, что не умел разговаривать с людьми и сам это понимал? Вообще со всякими людьми. Не умел найти к ним подход. Может, я чувствовал, что, если их вылечу, они будут мне благодарны и всё пойдёт по-другому…

— Чёрт возьми! — грубовато перебил его Бред, понимая, что грубость как корка покрывает что-то другое: злость, обиду на какой-то невысказанный, безотчётный упрёк. — У тебя же была куча друзей в школе! И в университете!

Калвин раздражённо помотал головой.

— Дело не в том, — сказал он, — тут совсем другое, тут…

— Тебя же все любили, — прервал его Бред.

Но Калвин Фидлер снова его не слушал.

— Смешно, что я хотел стать врачом. Ты же знаешь, с чем только врачам не приходится иметь дело и при этом нос ни от чего воротить нельзя. А я ведь боялся всего скользкого, слизистого, хлюпающего. Боялся тёмных, склизких водорослей в реке. Знаешь, бывало, я сижу в той комнате в твоём доме и смотрю, как ты обдираешь шкуру с животного или птицы так спокойно, естественно или потрошишь у них череп, — ты мне казался чуть ли не богом.

Он помолчал.

— Может, я думал, что если стану врачом, я смогу стать мужчиной.

Он отвернулся, выключил газ и взял щипцы из банки со спиртом.

— Сам не пойму, чего я так осторожничаю. Мог бы вкалывать морфий моему старому хрычу ржавым гвоздём от конской подковы вместо шприца — рак обскачет заражение крови. Он обскачет и чуму. А всё равно держу шприц в чистоте. Врачебные навыки.

Щипцами он переложил шприц в сосуд с бесцветной жидкостью и закрыл его.

— Да, — продолжал он, — говоря о навыках, привыкнуть можно ко всему. Видал бы ты, на что похож мой старый хрыч. Один футляр, набитый раком, а это малоприятно. Но я научился делать своё дело не моргнув. Хотя бы в этом я настоящий врач.

Бред не слушал его. У него перед глазами стояла та отгороженная стеклянной стеной комнатка за библиотекой.

— Послушай, — прервал он Калвина, и сердце у него вдруг заколотилось, — а ведь та комната — такая же, как была! Даже «конструктор» — что-то там недостроенное, кран или вроде — так и стоит! И чучела птиц, ну, они, конечно, здорово слиняли, но всё ещё висят. Точно так, как когда…