Джон Фаулз - Волхв

В стенном шкафу — около десятка разнообразных костюмов для Лилии, причем почти все — в двух экземплярах, дабы сестры при случае смогли одеться одинаково; некоторые из этих нарядов мне так и не довелось узреть на хозяйке. В ящиках гардероба — перчатки на любой сезон, сумочки, чулки, шляпки; все что душе угодно, вплоть до бабкиного полотняного купальника в комплекте с плотной шапочкой для волос, какие нынче носят в психушках.

На матрацах — аккуратно сложенные одеяла. Я понюхал подушку, но аромата духов Лилии не различил. Над столом, меж задраенными бойницами — книжная полка. Я наугад выбрал какую-то книгу. «Гостеприимная хозяйка. Краткий справочник по теории и практике хороших манер, желательных и принятых в высшем обществе. Лондон, 1901». Десяток эдвардианских романов. На форзацах кое-где — карандашные пометки, например «Богатый диалог», или «Общеупотребительные конструкции на стр. 98 и 164», или «См. эпизод на стр. 203». Эту страницу я открыл. «— Вы что, намерены подарить мне лобзание? — лукаво прыснула Фанни».

Комод, на поверку — пустой. Да и вся комната, паче чаяния, какая-то безликая. Вернувшись в залу, я перепилил второй засов. Убранство этой комнаты было точь-в-точь как в первой, только роспись изображала горы со снежными вершинами. В шкафу я обнаружил рог, в который трубил так называемый Аполлон; одеяние Роберта Фулкса; поварской халат с пышным колпаком; лопарскую рубаху; и форму капитана стрелковой бригады времен первой мировой.

Напоследок я снова отправился в первую комнату, к полке. Вывалил все книги до единой на стол. Из подшивки «Панча» за 1914 год в потрепанном переплете (многие иллюстрации раскрашены цветными карандашами) выпала пачечка сложенных пополам листков. Сперва я принял их за письма. Но то были не письма, а нечто вроде размноженных на ронеографе циркуляров. Ни один не датирован.

1. Итальянский летчик-утопленник.

Эту сцену решено опустить.

2. Норвегия.

Иллюстрации к этой сцене решено опустить.

3. Касаточка.

Применять с крайней осторожностью. Рана еще не зажила.

4. В случае, если объект обнаружит Нору.

Убедительно прошу до конца недели проштудировать переработанный сценарий, который должен немедленно вступить в силу. Лилия считает, что объект вполне способен устроить нам эту неприятность.

«Лилия», отметил я.

5. Касаточка.

Впредь в разговорах с объектом избегайте упоминаний о ней.

6. Заключительный этап.

К концу июля сворачиваем всю активность, кроме сердцевинной.

7. Состояние объекта.

Морис считает, что объект уже подготовлен к матрицированию. Имейте в виду, для него теперь любой вымысел предпочтительней реальности. Чаще меняйте стилистику, увеличивайте амплитуду.

На восьмом листочке — напечатанный на машинке монолог из «Бури», который декламировала Лилия. В самом низу стопки, на обычной бумаге, наспех нацарапано:

Передай Бо, чтоб захватил невидимки и книги. Да, и паутинки, главное.

На обороте каждого листка — черновые записи Лилии (или искусные подделки под черновые записи), пестрящие помарками и исправлениями. Почерк вроде бы всюду ее.

1. Это — что?

Услышав имя,

Имя не поймешь.

Отчего?

Узнав причины,

Не поймешь причин.

Это — то?

Нет, так и не поймешь наверняка,

Убогий житель комнат нежилых.

2. Любовь — методика ученых бдений,

Врагиня человеческих мечтаний.

Любовь — твой томный вор в моих садах.

Любовь — твой темный лик, склоненный над листами.

Твой темный, нежный лик и длани.

Ужель Дездемона.

Тут ее, наверное, что-то отвлекло.

3. Или — или

Ласкай, пока он не умрет.

Терзай, пока он не воскреснет

4. ominus dominus

Nicholas

hornullus est

ridiculus

igitur meus

parvus pediculus

multo vult dare

sine morari

in culus illius

ridiculus

Nicholas

colossicus ciculus [114] Эти строчки представляют собой набор ласковых непристойностей, ненуждающихся в буквальном переводе с латинского.

5. Шалопай сунул шило в Мазохов стул.

Барон сел и запрыгал: «Ту-ту, ту-ту-у!»

Платон обожал до зубовного скрежета

Небесный аналог свекольника свежего.

Но сколько ни думай про эйдосный борщ,

В тарелку его все равно не нальешь [115] Согласно платоновской онтологии, реальный мир — лишь выморочное отражение мира идеальных сущностей (эйдосов). .

Подружка говорит мадам де Сад:

— Супруг твой, право слово, жутковат.

— Да был бы жутковат, оно б не худо,

Так нет! Он фантастический зануда!

Презентуй, милок, мне шаровары, А то больно хоцца в Шопенгары.