Уильям Теккерей - Капитан Рук и мистер Пиджон

Томъ мало по малу оправляется и ст тѣмъ вмѣстѣ готовится къ экзамену, но — напрасно: мистеръ Спикъ окончательно беретъ надъ нимъ верхъ. Томъ теряетъ всякую надежду получить выгодное мѣсто: обѣщаніе лорда Бэгвига оказались пуфомъ. Тому остается одно — поступить въ адвокаты; и его отецъ, уже прекратившій было пріемъ учениковъ, находитъ необходимымъ возобновить его для поддержки своего сына въ Лондонѣ.

Нужно ли разсказывать, что бываетъ потомъ? Томъ живетъ въ фешёнэбльномъ краю столицы, — никогда неприближаясь къ Темплю; ни на шагъ и вы въ чемъ не отставая отъ своихъ аристократическихъ друзей, онъ присутствуетъ о ними на всѣхъ конскихъ скачкахъ, подписываетъ множество векселей, попадаетъ въ руки жидовъ; его отецъ спѣшитъ въ Лондонъ въ наружномъ мѣстѣ дилижанса, — спѣшитъ, и находитъ своего сына Тона въ долговой тюрьмѣ, въ улицѣ Курситоръ.

Мнѣ непріятно разсказывать остальную часть этой исторіи. Высокопочтеннѣйшій Атанасіусъ не принадлежалъ къ числу безсмертныхъ: онъ умеръ на другой же годъ послѣ посѣщенія долговой тюрьмы, оставивъ сто фунтовъ въ годъ женѣ своей, небольшую сумму дочери и ровно ничего сыну. Но мать, имѣя въ своемъ распоряженіи маленькія средства, ни подъ какимъ видомъ не позволяла Томасу нуждаться, — возможно ли оставить милаго сына безъ поддержки? Три тысячи капитала прошли чрезъ его руки такъ незамѣтно, что къ концу третьяго года не осталось отъ нихъ почти ни пенса; миссъ Гарріетъ служитъ гдѣ-то гувернанткой за шестьдесятъ фунтовъ въ годъ и поддерживаетъ мать, получающую пятьдесятъ фунтовъ, проценты съ денегъ, оставленныхъ отцомъ Гарріэтѣ.

Что касается Тома, онъ, можно сказать, сдѣлался самостоятельнымъ человѣкомъ: онъ ведетъ жизнь, которую мы уже описали. Въ послѣдній разъ я его встрѣтилъ въ Баденѣ. Онъ совершилъ путешествіе, требуемое его профессіей: при немъ была карета, почтальонъ, лакей и пара пистолетовъ. Онъ участвовалъ въ пяти дуэляхъ; на одной изъ нихъ убилъ человѣка, который сомнительно отзывался о его честности въ игрѣ. Томъ Рукъ непремѣнно обманетъ въ игрѣ,- обманетъ на сто фунтовъ или на одну гинею, это все равно, и потомъ, если хотите, выйдетъ на дуэль.

За границей вашъ другъ называетъ себя капитаномъ. Когда его спросятъ: кто далъ ему этотъ чинъ? — онъ, не задумываясь, отвѣчаетъ: Донъ Карлосъ или королева Христина, за которыхъ онъ сражался; и, дѣйствительно, почему не могъ онъ быть въ Испаніи? вѣдь никому неизвѣстно, гдѣ онъ провелъ послѣдніе два года.

Мы должны заключить эту статью нѣкоторыми замѣчаніями насчетъ бѣднаго мистера Пиджона. Тщеславіе было маленькимъ недостаткомъ Пиджона втеченіе всей его жизни. Сынъ магазинщика, онъ послѣ смерти родителя получилъ хорошій капиталъ. Глупые фешёнэбльные романы, которыхъ онъ начитался, глупыя родственницы, которыхъ онъ имѣетъ (NB. Всѣ молодые люди съ деньгами имѣютъ глупыхъ родственницъ, которыя льстятъ имъ) и глупыя поѣздки на минеральныя воды и къ морскимъ купальнямъ, гдѣ отъ познакомился съ высокоблагороднымъ Томомъ Маунткофегаузъ, лордомъ Баллигулли, знаменитымъ нѣмецкимъ графомъ Свеллер-Мобско, и имъ подобными (это все капитаны Руки въ своемъ родѣ), — все это повело къ гибели молодаго человѣка.

Я не чувствую ни малѣйшаго сожалѣнія къ мистеру Пиджону. Взгляните на него! Посмотрите, какое на немъ щегольское платье! Вино производитъ у него головную боль, но онъ пьетъ его, потому что это принято въ кругу порядочныхъ людей. Подъ страхомъ смерти, онъ садится на рѣзваго камелопарда, привыкшаго къ извощичьей каретѣ, или, вскарабкавшись на вершину дромадера, несется по аллеямъ Роттенъ Роу, между тѣмъ, какъ ему хотѣлось бы сидѣть на диванѣ, и за чашкой чаю спокойно бесѣдовать о торговыхъ дѣлахъ съ матерью и сестрой. Сколько ушибовъ подучаютъ его жиденькія ноги отъ этой ѣзды, — и какимъ разбитымъ становится все его тѣло! Куренье — какъ часто портитъ оно его слабенькій желудокъ! а между тѣмъ, онъ считаетъ необходимостью курить: Свеллеръ-Мобско куритъ постоянно; Маунткофегаузъ не выпускаетъ изо рта сигары; а что касается Баллигулли, онъ выкуриваетъ по дюжинѣ сигаръ въ день, и говоритъ весьма справедливо, что Понтетъ не отпускаетъ ему такихъ хорошихъ сигаръ, какія продаетъ Пиджону. Дѣло въ томъ, что Понтетъ еще семь лѣтъ тому назадъ далъ себѣ клятву не отпускать въ долгъ милорду ни на полшиллинга, а потому добродушный нобльменъ всегда угощаетъ себя изъ сигарнаго ящика Пиджона.

Эти аристократическія особы втащили пистера миджона въ извѣстные клубы. Они сдѣлали это не безъ разсчета: они берегутъ его для самихъ себя. Капитанъ Рукъ занимается своимъ ремесломъ всегда въ сообществѣ нѣсколькихъ лицъ; но, разумѣется, чѣмъ больше онъ хочетъ выгоды, тѣмъ меньше должно быть сообщниковъ. Трое, однако же, положительно необходимы, что, безъ всякаго сомнѣнія, извѣстно каждому изъ читателей, игравшему когда либо въ вистъ: одинъ для того, чтобъ быть партнеромъ Пиджона, проклинать свое несчастье въ игрѣ, предлагать болѣе высокую игру и «условливаться» съ другимъ товарищемъ; третій для того, чтобъ рѣшить дѣло съ Пиджономъ и свезти его къ банкиру для окончательной расплаты. Намъ извѣстно нѣсколько примѣровъ, гдѣ, послѣ хорошей ночной работы, нумеръ третій пропадалъ вмѣстѣ съ выигрышемъ; но продѣлка подобнаго рода опасна; — она не только позорна для профессіи, но отнимаетъ на возобновленіе прежняго занятія всякій шансъ, потому что никто уже не приметъ въ сообщники себѣ такого измѣнника. Этотъ маневръ можно допустить при одномъ только случаѣ. Многимъ надоѣдаетъ карточная профессія и у нихъ является желаніе сдѣлаться честными людьми; въ этомъ случаѣ, если игрокъ можетъ прибрать къ рукамъ хорошій кушъ, напримѣръ, тысячъ пять фунтовъ стерлинговъ, то смѣло и не краснѣя можетъ дать тягу. Товарищи не скажутъ ни слова, и бѣглецъ преспокойно можетъ жить въ Вѣнѣ, имѣя въ карманѣ пять тысячъ фунтовъ.