Уильям Теккерей - Капитан Рук и мистер Пиджон

Отъ высокопочтеннаго Соломона Снортера къ высокопочтенному Атанасіусу Руку.

10 мая.

„Любезный Кредо! [2] Вѣроятно, такъ называли мистера Рука въ шутку товарищи, когда онъ былъ въ университетѣ. Прим. автора. желаю тебѣ радости. Твой сынъ славный мальчикъ по его лѣтамъ; надѣюсь, что еще годика черезъ четыре и онъ въ нашей семьѣ будетъ своимъ человѣкомъ. Относительно классиковъ, онъ, мой добрый другъ, можно сказать, facile princeps; въ математикѣ — entre nous, его перегналъ товарищъ, по имени Сникъ, вестморлэндскій уроженецъ и старый студентъ. Намъ надобно присадить Тома за математику, и тогда, я увѣренъ, мы сдѣлаемъ изъ него первѣйшаго студента.

„Посылаю тебѣ счетъ за его содержаніе, всего 105 фунтовъ 10 шиллинговъ, — счетъ довольно тяжелый; но не забудь, что вѣдь это первый годъ, всегда сопряженный съ лишними расходами: мнѣ пріятно будетъ представить тебѣ росписку въ полученіи денегъ. Мимоходомъ скажу, что молодой человѣкъ любитъ развлеченія и живетъ слишкомъ расточительно. Совѣтую прочитать ему лекцію на эту тему. Твой

«Сол. Снортеръ.»

Вслѣдъ за этимъ вскрывается письмо мистера Тома Рука: изъ него мы приводимъ только приписку:

«P. S. Неоцѣненный папа, я забылъ сказать, что при моемъ образѣ жизни и положеніи въ университетѣ (лордъ Бэгвигъ, старшій сынъ герцога, какъ вамъ извѣстно, клянется дать мнѣ.по выпускѣ приличное мѣсто) я позволилъ себѣ сдѣлать расходы, которые испугаютъ васъ: я проигралъ тридцать фунтъ стер. высокоблагородному мистеру Дьюсэсу (сыну лорда Крабса) и, сверхъ того, задолжалъ пятьдесятъ-четыре ф. с. за десертъ и наемныхъ лошадей, — расходъ этотъ и не осмѣлился поставить въ счетъ мистера Снортера. [3] Между молодыми студентами Кэмбриджскаго Университета существуетъ или существовало, обыкновеніе имѣть неограниченный кредитъ отъ различныхъ купцовъ, которыхъ удовлетворяли университетскіе наставники и потомъ посылали счеты къ родителямъ молодыхъ людей. Нанимать лошадей — это чертовски раззорительно: въ будущій курсъ я заведу свою лошадку — это дѣло рѣшеное.»

Высокопочтеннѣйшій Атанасіусъ прочиталъ приписку съ меньшимъ удовольствіемъ, чѣмъ самое письмо. Какъ бы то вы было, Томъ исполнилъ свой долгъ, и старый джентльменъ не хочетъ заглушить въ душѣ своей чувство удовольствія; въ силу этого онъ посылаетъ сыну сто фунтовъ стерлинговъ, вмѣстѣ съ родительскимъ благословеніемъ и съ присовокупленіемъ приписки мама, что «милый сынъ ея долженъ стараться всѣми силами поддерживать хорошія отношенія съ аристократическими друзьями, что онъ рожденъ вращаться въ высшемъ кругу общества».

Проходитъ еще годъ; Томъ пріѣзжаетъ домой на лѣтнія вакаціи; но онъ страшно измѣнился: онъ сдѣлался истомленнымъ и блѣднымъ. При второмъ годичномъ экзаменѣ, Томъ вовсе неудостоился перевода въ высшій курсъ, собственно по болѣзни, и Сникъ сталъ по экзаменамъ выше его во всѣхъ отношеніяхъ. За десертомъ послѣ обѣда Тонъ пьетъ вина больше, чѣмъ его родитель; онъ постоянно разъѣзжаетъ по сосѣдямъ, обѣдаетъ у нихъ и возвращается домой, по словамъ мама, какимъ-то страннымъ, сердитымъ, съ хриплымъ голосомъ и какою-то неустойчивостью на ногахъ. Высокопочтеннѣйшій Атанасіусъ становится весьма, весьма задумчивъ, между отцомъ и сыномъ завязывается жаркій споръ, и, о! съ какимъ трепетомъ Гарріета и ея мать стоятъ у дверей кабинета и вслушиваются въ сильныя выраженія двухъ диспутантовъ!

Наступаетъ наконецъ и послѣдній экзаменъ. Здоровье Тома въ крайней степени разслаблено; но онъ обѣщаетъ употребить всѣ свои усилія, чтобъ получить ученую степень. Съ ранняго холоднаго зимняго вечера, до поздней, поздней ночи, онъ сидитъ за книгами; и все это кончается тѣмъ, что за мѣсяцъ до экзамена, Томасъ Рукъ, эсквайръ, получаетъ воспаленіе въ мозгу. Мистриссъ Рукъ, миссъ Рукъ и высокопочтеннѣйшій Атанасіусъ Рукъ, пріѣзжаютъ въ Кэмбриджъ, останавливаются въ гостинницѣ, и день и ночь проводятъ у постели бѣднаго Тома.

О! сколько горести и раскаянія! какая трогательная картина примиренія! потокъ слезъ и со стороны сына и со стороны отца. Когда, однажды утромъ, въ пасторскомъ домѣ, послѣ выздоровленія Тона, старый джентльменъ вынимаетъ пачку росписокъ, и говорятъ дрожащимъ голосомъ: «Вотъ, сынъ мой! не безпокойся на счетъ твоихъ долговъ. Юноши всегда будутъ юношами; зная это, я разсчитался съ твоими кредиторами.» При этихъ словахъ, въ пасторскомъ домѣ всѣ заливаются слезами, — мать и дочь обильнѣе прочихъ; рыдаетъ даже и мистриссъ Строксъ, старая ключница, и, въ добавокъ, жметъ руку пастора и цалуетъ мистера Тома.