Уильям Теккерей - Капитан Рук и мистер Пиджон

Это сынъ весьма достойнаго джентльмена, высокопочтеннѣйшаго Атанасіуса Рука, который, окончивъ курсъ наукъ въ Кэмбриджскомъ Университетѣ, оставался въ немъ въ качествѣ преподавателя, пока не открылось вакантное мѣсто сельскаго священника, за которое онъ съ радостью ухватился. Оно давало только двѣсти-пятьдесятъ фунтовъ въ годъ; но дѣло въ томъ, что Атанасіусъ былъ влюбленъ. Миссъ Грегори, хорошенькая, скромная, простодушная гувернантка у миссъ Микль, содержавшей пансіонъ для дѣвицъ въ Кэмбриджѣ (куда высокопочтенный джентльменъ часто являлся на чай), обратила на себя благородное вниманіе университетскаго наставника. Во время прогулокъ съ ней и, разумѣется, съ другой молоденькой лэди, по тромпингтонской дорогѣ, Атанасіусъ Рукъ высказалъ свою любовь.

Миссъ Грегори не имѣла очаровательной красоты; но она любила Атанасіуса всею силою своей души, и была самая благонравная, веселая, нѣжная, улыбающаяся, заботливая жена, какою когда либо благословляло Небо сельскаго пастора. Атанасіусъ принялъ къ себѣ двухъ учениковъ, съ платою по двѣсти гиней за каждаго, и домашнія дѣла его значительно улучшились, такъ, что онъ началъ откладывать на черный день, по немногу на приданое Гарріеты, когда она подростетъ и будутъ у ней женихи, и откладывать по немногу на воспитаніе Тома въ университетѣ или на приготовленіе его въ адвокаты. Изъ этого вы можете заключить, что въ пасторскомъ домѣ существовали теперь два маленькихъ Рука, родители которыхъ считали за особенное счастіе класть кормъ въ маленькіе ротики своихъ птенцовъ. О! если только былъ въ мірѣ добрый и счастливый человѣкъ, это, безъ сомнѣнія, былъ Атанасіусъ; если была счастливая женщина въ мірѣ — это, безъ сомнѣнія, была его жена: въ цѣломъ приходѣ, въ цѣломъ округѣ, въ цѣлой Англіи вы не отъискали бы болѣе уютнаго и комфортабельнаго пасторскаго дома и болѣе счастливой семьи.

Слава Атанасіуса, какъ воспитателя, увеличивалась; онъ назначалъ плату за воспитаніе весьма высокую, и къ тому же, не принималъ болѣе двухъ учениковъ, и потому многіе богатые родители сильно желали поручить дѣтей своихъ его попеченію. Будущіе сквайры, банкиры, даже лорды, поселялись въ его домикѣ, пользовались его наставленіями, съ его помощію спокойно проходили чрезъ „ослиный мостъ“ и вступали въ величественныя страны математики, или, усвоивъ латинскій синтаксисъ, переходили на отрадную стезю классической мудрости.

Среди такихъ товарищей выросъ Томъ Рукъ; выросъ, конечно, болѣе любимый и болѣе балуемый, чѣмъ они; умнѣе, чѣмъ они; словомъ, изъ нашего маленькаго Рука вышелъ такой славный, благовоспитанный, умный юноша, какіе рѣдко поступаютъ въ университетъ.

Представьте же себѣ вашего молодаго джентльмена въ университетѣ, куда привезъ его попечительный родитель, который съ особенной любовью и воспоминаніями, такъ глубоко затаившимися въ его душѣ, осматривалъ и залъ, и мѣсто юношескихъ игръ, и комнату стараго привратника, и старый фонтанъ, и старыя спальни, въ которыхъ онъ самъ нѣкогда жилъ. Представьте себѣ рыданія доброй мистриссъ Рукъ, при разлукѣ съ своимъ дѣтищемъ, представьте слезы очаровательно-блѣдной Гарріеты, когда она, обнимая брата, подноситъ ему въ серебристой бумажкѣ, окропленной потокомъ горькихъ слезъ, шелковый малиновый кошелекъ, съ двумя собственными гинеями — бѣдняжка! Представьте все это, и представьте молодаго Тома, тоже печальнаго, и, вмѣстѣ съ тѣмъ, обольщаемаго мыслью, что ему открывается новая жизнь, свобода и отрадная борьба за славу, которую онъ мысленно клянется пріобрѣсть современемъ. Словомъ, Томъ Рукъ поступилъ въ университетъ, слушаетъ лекціи, читаетъ книги, ходитъ въ церковь, умѣренно участвуетъ въ пирушкахъ товарищей и, вообще, представляетъ собою отличнѣйшаго юношу.

Томъ пріѣзжаетъ домой на рождественскіе праздники. О, какъ онъ выросъ! Сестра и мать готовы спорить за удовольствіе гулять съ нимъ по деревнѣ; старикъ-отецъ вытаскиваетъ старый портвейнъ и безпрестанно приводитъ цитаты изъ Эсхила. Ученики тоже уѣхали къ роднымъ. Отецъ, мать и сестра спокойно наслаждаются присутствіемъ Тома. Но, — увы! я боюсь, что пасторскій и съ тѣмъ вмѣстѣ родительскій домъ кажется Тому слишкомъ тихимъ. Какъ бы то ни было, онъ прилежно читаетъ по утрамъ, и сестра Гарріета съ крайнимъ изумленіемъ заглядываетъ въ огромныя тетради исписанной бумаги, испещренной странными треугольниками, чертежами и сложными сочетаніями Х-омъ и Y-омъ.

Наступаетъ май, и съ нимъ вмѣстѣ университетскіе экзамены 10 числа, восхищенный родитель получаетъ во время завтрака два письма слѣдующаго содержанія: