Франц Кафка - Процесс

Пожмет ли она мне руку? Надзиратель мне не пожал руку, думал он, глядя на женщину уже другим, испытующим взглядом. Поскольку он встал, то и она тоже встала; она была в некотором смущении, так как не все в словах К. было ей понятно. И вследствие этого смущения она сказала то, чего говорить совершенно не собиралась и что к тому же было совершенно неуместно.

— Да не принимайте вы это так близко к сердцу, господин К., — сказала она; в голосе ее были слезы, о рукопожатии она, естественно, забыла.

— Не знал, что я принимаю это так близко, — сказал К., с внезапной усталостью поняв, как дешево стоит всякое единение с этой женщиной.

Подойдя к дверям, он еще спросил:

— Фрейлейн Бюрстнер дома?

— Нет, — сказала фрау Грубах и сопроводила этот сухой ответ усмешкой какого-то запоздало-участливого понимания. — Она в театре. Вам что-то нужно от нее? Передать ей что-нибудь?

— Да нет, просто хотел перекинуться с ней парой слов.

— Не знаю, к сожалению, когда она придет, после театра она обычно приходит поздно.

— Да это все совершенно не важно, — сказал К., уже поворачивая опущенную голову к двери, чтобы уйти, — я просто хотел перед ней извиниться за сегодняшнее использование ее комнаты.

— В этом нет необходимости, господин К., вы уж слишком щепетильны; барышня же ни о чем вообще не знает, она с самого утра как ушла, так еще и не появлялась, да и у нас здесь все уже в порядке, посмотрите сами, — и она раскрыла дверь в комнату фрейлейн Бюрстнер.

— Спасибо, я вам верю, — сказал К., но потом все-таки подошел к раскрытой двери.

Темная комната была освещена ровным светом луны. Насколько можно было разглядеть, все действительно было на своих местах, даже блузка больше не висела на окне. Удивительно высокими казались частично освещенные лунным светом подушки на кровати.

— Фрейлейн часто возвращается домой поздно, — сказал К. и посмотрел на фрау Грубах, словно ответственность за это лежала на ней.

— Да уж, молодые, они такие! — сказала фрау Грубах извинительно.

— Конечно, конечно, — сказал К. — Но это может слишком далеко завести.

— Это — может, — сказала фрау Грубах. — Как вы тут правы, господин К.! Может быть, даже и в этом случае. Я, конечно, не хочу сказать о фрейлейн Бюрстнер ничего плохого, она хорошая, милая девочка, любезная, опрятная, обязательная, работящая, я все это очень ценю, но одно правда: ей бы надо быть построже, поскромнее. Я ее в этом месяце уже два раза видела на темных улицах, и все с разными господами. Мне это очень неловко, видит Бог, я рассказываю это только вам, господин К., но, делать нечего, придется мне поговорить об этом и с самой барышней. И уж, кстати, не только это мне в ней подозрительно.

— Вас несет совершенно не туда, — сказал К. в бешенстве, которого почти не мог скрыть, — к тому же вы явно неверно истолковали мое замечание о фрау Бюрстнер, ничего подобного не имелось в виду. И я даже прямо предостерегаю вас против каких-то таких разговоров с фрейлейн, вы решительно заблуждаетесь, я знаю фрейлейн очень хорошо, и все, что вы тут говорили, неверно. Впрочем, возможно, это я захожу слишком далеко, я не собираюсь вас удерживать, говорите ей все, что хотите. Спокойной ночи.

— Господин К., — умоляюще проговорила фрау Грубах, просеменив вслед за ним до самой его двери, которую он уже открыл, — я же еще совсем не собираюсь говорить с барышней, естественно, я сначала еще за ней понаблюдаю, это я только вам, по секрету, сообщила, что знала. В конце концов, это же в интересах каждого съемщика, если содержательница пансиона хочет чистоты, а я здесь ничего другого и не желаю.

— Чистоты! — крикнул К. уже через щель в двери. — Если вы хотите очистить ваш пансион, вам сначала надо выставить меня.

После чего он захлопнул дверь, даже и не думая обращать внимание на легкое постукивание снаружи.

Вместо этого он решил, поскольку спать совсем не хотелось, пока что не ложиться и, раз уж выдался такой случай, то и посмотреть, когда же вернется фрейлейн Бюрстнер. Не исключено, что тогда представится и возможность перекинуться с ней парой слов. Лежа на подоконнике с устало прикрытыми глазами, он даже на минутку подумал, а не стоит ли, в наказание фрау Грубах, уговорить фрейлейн Бюрстнер вместе с ним одновременно хлопнуть дверью. Но ему сразу же показалось, что это будет уж слишком, к тому же он заподозрил себя в том, что он хочет сменить квартиру из-за сегодняшних утренних происшествий. Ничего не могло быть бессмысленнее, а главное, бесполезнее и презреннее этого. [5] Вычеркнуто автором: Перед домом равномерным, тяжелым шагом часового расхаживал взад и вперед солдат. Значит, и перед домом теперь установили пост. К. пришлось далеко высовываться из окна, чтобы увидеть солдата, потому что тот ходил у самой стены дома. — Эй, — окликнул его К., но не настолько громко, чтобы тот мог услышать. Впрочем, вскоре выяснилось, что солдат просто ждал служанку, которая ходила в расположенный на другой стороне улицы трактир за пивом и теперь показалась в ярко освещенном дверном проеме. К. задал себе вопрос, неужели он хоть на миг мог поверить, что ради него установили пост охраны; ответить на этот вопрос он не смог.