Вирджиния Вулф - По морю прочь

Хелен схватила его за бороду.

— Отпусти, Хелен.

— Так я глупа ? — напомнила она.

— Порочная женщина, — сказал он и поцеловал ее.

— Оставляем тебя при твоем тщеславии! — крикнула она уже из-за двери.

Стоял чудесный вечер, света хватало, чтобы видеть дорогу далеко вперед, хотя на небе уже появлялись звезды. Почтовый ящик был вделан в высокую желтую стену на углу переулка и улицы; опустив в него письма, Хелен высказалась за возвращение домой.

— Нет уж, нет уж, — сказала Рэчел, сжимая ее запястье. — Мы пойдем смотреть жизнь. Ты обещала.

«Смотреть жизнь» у них означало гулять по городу после того, как стемнеет. Общественная жизнь Санта-Марины протекала почти исключительно при искусственном свете, чему благоприятствовали теплые ночи и ароматы, источаемые цветами. Девушки с роскошно завитыми волосами и красным цветком за ухом сидели на ступеньках перед дверьми своих домов или выходили на балконы, а молодые люди прохаживались туда-сюда, время от времени выкрикивая приветствия или останавливаясь для амурной беседы. Через открытые окна можно было увидеть торговцев, подсчитывающих дневную выручку, и пожилых женщин, переставляющих кувшины с полки на полку. Улицы были полны людей, по большей части мужчин, которые гуляли, обмениваясь впечатлениями о жизни, или собирались вокруг винных столиков на углах, где какой-нибудь калека дергал струны гитары, а нищая девочка тянула страстную песнь. Две англичанки возбуждали некоторое добродушное любопытство, но никто к ним не приставал.

Хелен шла неторопливо, оглядывая людей в поношенной одежде, которые казались такими беззаботными, естественными, умиротворенными.

— Представь, каково сейчас на Мэлле! — воскликнула она наконец. — Сегодня пятнадцатое марта. Наверное, при дворе прием. — Она представила толпу, ожидающую на весеннем холоде, когда проедут роскошные кареты. — Очень холодно, дождя нет. Во-первых, там ходят торговцы, предлагающие открытки, стоят несчастного вида юные продавщицы с круглыми картонными коробками, банковские служащие во фраках, ну и, конечно, много портних. Люди из Южного Кенсингтона подъезжают в наемных пролетках, у каждого чиновника — своя пара гнедых, графам разрешается иметь по одному лакею на запятках, герцогам — по два, королевским герцогам — как мне говорили — по три, а королю, наверное, — сколько он пожелает. И люди относятся ко всему этому всерьез!

Отсюда казалось, что жители Англии даже выглядят, как шахматные короли, ферзи, пешки, — так нелепы, так подчеркнуты и так безоговорочно почитаются различия между ними.

Хелен и Рэчел пришлось разделиться, чтобы обойти толпу.

— Они верят в Бога, — сказала Рэчел, когда они вновь встретились. Она имела в виду, что люди в толпе верят в Него, потому что вспомнила кресты с окровавленными гипсовыми фигурами, стоявшие на пересечениях тропинок, и необъяснимую таинственность католической службы. — Мы никогда этого не поймем! — вздохнула она.

Они ушли довольно далеко, уже совсем стемнело, но впереди слева были видны большие железные ворота.

— Ты хотела дойти до гостиницы? — спросила Хелен.

Рэчел толкнула ворота, и они распахнулись. Поскольку вокруг никого не было, и, рассудив, что в этой стране запретов для посторонних не существует, Хелен и Рэчел вошли. Совершенно прямая дорога была обсажена деревьями. Внезапно деревья кончились, дорога сделала поворот, и женщины очутились перед большим прямоугольным зданием. Они поднялись на широкую веранду, окружавшую гостиницу, и оказались всего в нескольких футах от ряда широких окон почти на уровне земли. Окна были не завешены и ярко освещены, поэтому все происходящее внутри было ясно видно. Каждое окно открывало какую-то часть гостиничной жизни. Хелен и Рэчел спрятались в широкой полосе тени от простенка и заглянули внутрь. Они находились около столовой. Там подметали пол; официант ел виноград, положив ноги на угол стола. Дверь вела в кухню, где мыли посуду; повара в белом погружали руки в котлы, а официанты жадно поглощали остатки трапезы, макая куски хлеба в подливку. Пройдя дальше, женщины попали в заросли кустарника, а потом вдруг оказались у окон гостиной, где дамы и мужчины после плотного ужина отдыхали в глубоких креслах, изредка переговариваясь и листая журналы. Худая женщина импровизировала на рояле.

— Что такое дахабйя [27] Египетское речное судно с жилым помещением. , Чарльз? — ясно слышимым голосом спросила своего сына вдова, сидевшая в кресле у окна.