Жозе Эса де Кейрош - Совершенство

Тут же посланник богов Меркурий поднялся со скамеечки, обитой золотыми гвоздями, взял в руки жезл-кадуцей и, испив последнюю чашу превосходного нектара, похвалил богиню за послушание:

– И хорошо сделаешь, Калипсо! Только исполнив повеление отца-громовержца, можно избежать его гнева.

Да и кто осмелится ослушаться? Всезнающий Юпитер всемогущ. И скипетром ему служит дерево, цветку которого имя – Порядок. Решения, коп он принимает, даруя добро или зло, жизнь или смерть, всегда справедливы. Вот почему его рука всегда наказует мятежника. За свою покорность, Калипсо, ты станешь любимой дочерью и будешь наслаждаться своим бессмертием спокойно, не ведая интриг и превратностей судьбы…

И в тот же миг крылышки на его сандалиях затрепетали, и его необычайно гибкое, красивое тело поднялось в воздух, покачиваясь над цветами и травами, ковром выстлавшими вход в грот.

– Да, богиня, – добавил он, – твой остров лежит на пути смелых мореходов, бороздящих зеленые волны, И очень возможно, что не за горами тот день, когда другой герой, оскорбив бессмертных, очутится на мягком песке твоего пляжа, сжимая в объятиях обломок киля, Зажги поярче маяк на высоких скалах.

И, смеясь, посланец богов спокойно поднялся и исчез высоко в небе, оставив после себя светящуюся полоску, глядя на которую нимфы, отложив в сторону работу и приоткрыв свежие уста, жаждущие поцелуя этого бессмертного красавца, затаили дыхание.

Тогда опечаленная Калипсо, накинув на своп вьющиеся волосы вуаль шафранного цвета, отправилась через поля и луга на берег моря. Шла она очень быстро, и ее туника то и дело вскипала белой пеной вокруг ее округлых розовых ног. Ступала она так легко и неслышно, что неотрывно глядевший на полированную гладь моря благородный Улисс, сжимая черную бороду в своих больших руках и облегчая тяжесть сердца частыми вздохами, не услышал ее приближения. Богиня надменно, чуть печально улыбнулась. Потом, положив на широкое плечо героя персты прозрачные, как у розоперстой Эос, матери дня, молвила:

– Не сокрушайся боле, несчастный, не изнуряй себя, глядя на море. Всемогущпе и всеведущие боги решили, что ты должен покинуть мой остров, встретиться лицом к лицу с переменчивым ветром и вернуться в родную Итаку.

Стремительно, точно коршун на жертву, бросился со скалы, поросшей мхом и лишайниками, изумленный Улисс к ногам богини:

– Истину ли ты молвишь, богиня?…

Она протянула к нему свои божественные руки, прикрытые вуалью шафранного цвета, и в то время как ласковые волны, одна за другой набегая на берег, льнули к ее ногам, продолжала:

– Тебе хорошо известно, что нет у меня ни корабля, на котором ты можешь выйти в открытое море, ни выносливых гребцов, ни кормчего, что был бы в дружбе со звездами, которые укажут ему путь… Но я доверю тебе бронзовый топор моего отца, и ты срубишь им те деревья, которые укажу я. Соорудишь плот и на нем выйдешь в море… Я снабжу тебя хорошим вином, самой лучшей пищей и призову попутный ветер, чтобы помогал тебе в неукротимом море…

Осторожный Улисс тихо отступил, вперив в богиню затуманенный недоверием тяжелый взгляд. Вскинув вверх дрожащую руку, он высказал то, что мучительно тревожило его сердце:

– О богиня, на тяжкие раздумья наводит меня твое предложение встретиться лицом к лицу с грозными волнами. Ведь даже большие корабли не всегда могут противостоять их силе. Нет, коварная богиня, нет! Я принимал участие в великой войне, в которой боги сражались наравне со смертными, и хорошо знаю их не имеющее границ коварство. И если меня не соблазнило пение сирен, если я сумел пройти благодаря своей хитрости меж Сциллой и Харибдой и победить Полифема, что навечно прославило меня среди людей, то разве справедливо, о богиня, чтобы теперь, здесь, на острове Огигия, я, подобно неоперившемуся птенцу, желающему вылететь из гнезда, попал бы в столь незамысловатую ловушку из медово-ласковых слов!.. Нет, богиня, нет! Я ступлю на твой необычный плот только в том случае, если ты дашь нерушимую клятву богов, что, взирая на меня столь нежно, не замышляешь мне верную погибель!

Так, стоя на берегу моря, говорил, задыхаясь от гнева, Улисс, самый благоразумный среди героев. Тогда благосклонная богиня засмеялась звонким, переливчатым смехом, подошла к герою и, проведя своими нежными перстами по его густым смоляным волосам, молвила:

– О осторожный Улисс, ты и впрямь самый лукавый и самый хитрый среди людей. Тебе даже и в голову не приходит, что может существовать бесхитростная и искренняя душа! А я от своего славного отца получила в наследство еще и нежное сердце! И хотя я бессмертна, сочувствую неудачам смертных. А потому тебе я поведаю, что предприняла бы я, богиня, если бы судьба повелела мне оставить остров Огигия и пуститься в плаванье по неверным водам моря.