Марк Твен - Том Соуер за границей

Это было, дѣйствительно, очень замѣчательное приключеніе, и Тому Соуеру приходилось сильно налегать на свою огнестрѣльную рану, чтобы не спасовать передъ Натомъ и держаться на своей высотѣ.

Но мало по малу слава Тома стала меркнуть вслѣдствіе разныхъ обстоятельствъ, отвлекавшихъ вниманіе жителей: во-первыхъ, были скачки, потомъ сгорѣлъ одинъ домъ, потомъ появился циркъ, за циркомъ послѣдовала большая аукціонная продажа негровъ; послѣ того было еще затменіе. Все это встряхивало общество, какъ и обыкновенно бываетъ, а толки о Томѣ совершенно затихли, что огорчало и раздражало его до послѣдней степени. Наконецъ, онъ сталъ такъ тосковать и не находить себѣ мѣста, и это изо дня въ день, что я даже спросилъ его, что съ нимъ такое? Онъ отвѣтилъ, что сердце у него разрывается, когда онъ думаетъ, что становится старше и старше, а войны никакой нѣтъ, — нѣтъ и ему никакого пути прославить свое имя. Всѣ мальчики вообще думаютъ такъ, но только онъ былъ первымъ, отъ котораго мнѣ удалось слышать это прямо, открыто.

И вотъ онъ принялся придумывать, какъ бы прославиться, придумалъ это очень скоро и предложилъ намъ съ Джимомъ вступить съ нимъ въ компанію. Онъ былъ всегда очень откровененъ и великодушенъ въ этомъ отношеніи. Мало-ли ребятъ, которые хороши и ласковы съ вами, когда вамъ что хорошее достается, но которые скроютъ отъ васъ, если имъ выгода предстоитъ, и стараются только сами все заграбастать себѣ. Нѣтъ, это было вовсе не въ характерѣ Тома Соуера, могу засвидѣтельствовать. Попадись вамъ яблоко и куча ребятъ будетъ вертѣться около васъ и подличать, лишь бы выпросить объѣдокъ; но когда яблочко у нихъ, а вы станете просить себѣ объѣдка и напомните имъ, что сами давали прежде, то они вамъ рожу скорчатъ и скажутъ, что очень благодарны за то прежнее, но у нихъ объѣдочка не останется. Но я замѣчаю, что это имъ даромъ не проходитъ: стоитъ только подождать. Вотъ Джэкъ Гукеръ всегда такъ продѣлывалъ и что же? двухъ лѣтъ не прошло, и онъ утонулъ.

Ну, хорошо, пошли мы въ лѣсъ, что на холмѣ, и Томъ объяснилъ намъ, что такое онъ придумалъ. Былъ это Крестовый походъ.

— Что же это за штука: Крестовый походъ? — спросилъ я.

Онъ взглянулъ презрительно, какъ всегда, когда ему становилось стыдно за кого-нибудь, и отвѣтилъ:

— Гекъ Финнъ, неужели ты хочешь сказать, что не знаешь, что такое Крестовый походъ?

— Нѣтъ, не знаю, — сказалъ я. — Да и знать не гонюсь. Прожилъ я до сихъ поръ безъ этого; и здоровъ былъ, ничего. А скажешь ты мнѣ, тогда буду знать, и довольно будетъ съ меня. Я рѣшительно не понимаю, съ чего я стану ломать себѣ голову и разгадывать то, въ чемъ мнѣ и нужды не встрѣтится никогда, можетъ быть. Вотъ, взять хотя Ланса Уильямса: выучился онъ говорить по чоктоуски, а сюда и не заглядывалъ отъ роду какой-нибудь чоктоу, до тѣхъ поръ, пока не пришелъ, дѣйствительно, одинъ, да только затѣмъ, чтобы вырыть могилу ему же, Лансу Уильямсу… Ну, говори теперь, что такое Крестовый походъ? Только впередъ скажу: если это брать какую-нибудь привиллегію, то денегъ съ нею не наживешь. Вотъ Билль Томпсонъ…

— Привиллегію! — воскликнулъ онъ. — Нѣтъ, не видывалъ я еще такого идіота! Крестовый походъ, — это родъ войны.

Я думалъ, что онъ рехнулся. Однако, нѣтъ; онъ говорилъ серьезно и продолжалъ спокойнѣйшимъ голосомъ:

— Крестовый походъ значитъ: война за освобожденіе Святой земли отъ язычниковъ.

— Какой Святой земли?

— Извѣстно какой! Только одна и есть Святая земля.

— А намъ ее зачѣмъ?

— Неужели не понимаешь? Она въ рукахъ у язычниковъ и это нашъ долгъ, отнять ее у нихъ.

— Зачѣмъ же мы позволили имъ взять ее?

— Никто имъ позволенія не давалъ. Они всегда ею владѣли.

— Въ такомъ случаѣ, Томъ, она имъ принадлежитъ?

— Разумѣется. Кто же говоритъ, что нѣтъ?

Я призадумался, но не могъ взять въ-толкъ ничего, и сказалъ:

— Это мнѣ не по разсудку, Томъ Соуеръ. Если бы, къ примѣру, у меня была ферма, то есть, принадлежала бы она мнѣ, а другой захотѣлъ бы ее отнять, развѣ это по справедливости…

— О, замолчи! Ты глупъ, какъ пень, Гекъ Финнъ! Тутъ не ферма… совсѣмъ дѣло другое. Постарайся понять: они владѣютъ землею, только одною землею, на нее одну право имѣютъ. Но мы, то есть, евреи и христіане, признаемъ ее Святою, поэтому не можемъ терпѣть, чтобы они оскверняли ее. Это позоръ для насъ и нельзя выносить это долѣе, ни одной минуты! Мы должны пойти и отнять…

— Признаюсь, тутъ, по моему, такая путаница, что я и не видывалъ. Если бы, къ примѣру, у меня была ферма, а другой…