Исаак Башевис-Зингер - Короткая пятница и другие рассказы[Сборник]

Он выпалил:

— Ты не Рейцель!

— Нет? А кто же тогда?

— Они застрелили Рейцель.

— Застрелили? Кто тебе это сказал?

Она казалась одновременно и испуганной, и удивленной. Не говоря ни слова, она низко опустила голову, словно услышала плохую новость. Доктор Марголин продолжал размышлять. Очевидно, Рейцель и сама не понимает того, что с ней произошло. Он слышал о таких случаях, — как это называется? — парение в сумеречном мире. Астральное тело, отделяясь от физического, находится в состоянии полусознания и, не имея возможности достичь своих целей, цепляется за фантазии и прошлое. Но неужели эти суеверия действительно являются правдой? Нет, как бы ему ни хотелось в это поверить, этого не может быть. К тому же такие «уцелевшие» должны терять память.

«Я просто напился, — решил доктор Марголин. — И это все одна большая галлюцинация, возможно, даже результат пищевого отравления».

Он поднял глаза, но она никуда не исчезла. Тогда он наклонился к ней и прошептал:

— Какая разница? Главное, что мы теперь вместе.

— Я ждала этого все эти годы.

— Где ты была?

Она не ответила, а он больше не спрашивал. Он огляделся. Пустое помещение заполнилось, все места были заняты. Начавшаяся церемония заставила гостей замолчать. Тихо играла музыка. Кантор нараспев читал Благословения. Авраам Мехлес торжественно вел свою дочь к балдахину.

С того самого дня, как люди начали говорить о назначении его на должность явровского раввина, у рабби Ионатана Данцигера из Ямполя не было ни минуты покоя. Его ямпольские враги злились, что он может переехать в большой город, но в то же время не желали и чтобы он оставался здесь, потому что уже нашли ему замену. Ямпольские богачи хотели, чтобы раввин уехал из Ямполя, но не получил места и в Яврове. Они пытались помешать этому, распространяя о нем разные сплетни. Они хотели сделать с ним то же, что сделали с предыдущим раввином: изгнать из города с позором, на запряженной быками телеге. Почему? Не потому, что он сделал кому-то что-нибудь плохое, это точно. Раввин никого не оскорбил и был неизменно вежлив с горожанами. Просто каждый имел на него зуб по собственной причине. Один утверждал, что он плохо толкует Талмуд; зять другого сам метил на место раввина; третий подозревал, что рабби Ионатан является последователем одного из хасидских лидеров. Мясникам не нравилось, что раввин слишком многих животных находит некошерными; ритуальным резникам — что он дважды в неделю проверяет их ножи. Смотритель миквы жаловался, что как-то раз, накануне праздника, раввин объявил ритуальную баню нечистой, и мужчины из-за этого не смогли в ту ночь лечь со своими женами.

На улицах люди поговаривали о том, что раввин слишком много времени проводит за Святыми Книгами и слишком мало внимания уделяет простым людям. Бездельники в шинках высмеивали то, как он кричит, читая «Услышь, о Израиль», и как плюется, едва заговорит об идолах. Образованные подмечали, что он делает много ошибок в ивритской грамматике. Женщины насмехались над реббецин из-за ее великопольского произношения и еще из-за того, что она пила цикорий и кофе без сахара. Ничто не ускользало от их взгляда. Они не любили ее еще и за то, что она пекла хлеб каждый четверг, а не раз в три недели, как все. Они с подозрением смотрели на Йентель-вдову, дочь раввина, говоря, что она слишком много времени тратит на вязание да вышивание. Перед каждым Песахом из-за мацы в городе происходил погром, и враги раввина бежали к его дому, чтобы побить камнями окна. А после Суккота, когда многие дети болеют, набожные матроны кричали, что раввин не защищает город от грехов, позволяет девушкам ходить с непокрытыми головами и что за это Ангел Смерти карает своим бичом ни в чем не повинных детей. Не одно, так другое. Раввина ругал чуть ли не весь город, а сам он продолжал получать свое законное содержание, пять золотых в неделю, и жил в постоянной нищете.

Друзья тоже не слишком-то его радовали. Они охотно пересказывали ему все городские сплетни. Раввин говорил им, что это грех, и цитировал Талмуд, в котором было сказано, что в злословии виноваты все три стороны: тот, кто злословит, тот, о ком злословят, и тот, кто это злословие пересказывает. Это рождает гнев, ненависть, кощунство. Раввин просил друзей ничего ему не рассказывать, но это не помогало. Если же он выражал свое неудовольствие, друг немедленно переходил в стан врагов. Рабби не мог больше спокойно молиться и изучать Священные Книги. «Сколько еще мне жить в этом Аду? — спрашивал он и Бога. — Даже заключенный мучается всего двенадцать месяцев…»