Чарльз Диккенс - Оливер Твист

— Оставить его въ покоѣ? — сказалъ Ноэ. — Что касается этого, то онъ достаточно оставленъ въ покоѣ. Ни мать, ни отецъ не заботятся о немъ. Всѣ родные предоставили ему полное право идти своей собственной дорогой. Какъ думаешь, Шарлота? Ха, ха, ха!

— О, вы удивительная душа! — сказала Шарлота, разражаясь громкимъ хохотомъ, къ которому присоединился и Ноэ; нахохотавшись вдоволь, оба съ презрѣніемъ взглянули на бѣднаго Оливера Твиста, который дрожалъ, сидя на ящикѣ въ самомъ холодномъ углу комнаты и поѣдая сухія корки, приготовленныя спеціально для него.

Ноэ находился въ одномъ изъ благотворительныхъ заведеній, а не не домѣ призрѣнія для нищихъ и безродныхъ дѣтей. — Онъ не былъ подкинутымъ ребенкомъ и могъ начертать всю свою родословную, включая сюда и родителей, которые жили по близости. Мать его была прачка, а отецъ пьяница — солдатъ въ отставкѣ, съ деревянной ногой и ежедневнымъ пансіономъ въ два съ половиною пенса. Приказчики мальчишки изъ сосѣднихъ лавокъ давно уже составили себѣ милую привычку дразнить Ноэ, когда онъ проходилъ по улицѣ, давая ему всевозможные эпитеты въ родѣ «битая шкура» «богадѣлка» и такъ далѣе. Ноэ все выносилъ молча. Теперь же, когда судьба поставила на его пути безымяннаго сироту, на котораго всякій считалъ вправѣ указывать съ презрѣніемъ, онъ очень заинтересовался имъ. Какую обильную пищу для наблюденій находимъ мы здѣсь! У любого человѣческаго существа, будь то дитя лорда или грязный мальчишка благотворительнаго учрежденія, живо развиты самыя прекрасныя и благородныя качества и наклонности и наоборотъ.

Прошло три недѣли или даже мѣсяцъ съ тѣхъ поръ, какъ Олверъ поселился у гробовщика. Лавка была закрыта и мистеръ Соуэрберри ужиналъ вмѣстѣ съ мистриссъ Соуэрберри въ маленькой задней комнаткѣ. Бросивъ исподтишка нѣсколько взглядовъ на свою супругу, мистеръ Соуэрберри сказалъ:

— Дорогая моя… — онъ хотѣлъ продолжать, но мистриссъ Соуэрберри взглянула на него такъ неблагосклонно, что онъ сразу замолчалъ.

— Ну?… — спросила рѣзко мистриссъ Соуэрберри.

— Ничего, моя дорогая, ничего, — сказалъ мистеръ Соурберри.

— Ахъ, ты животное! — оказала мистриссъ Соуэрберри.

— Совсѣмъ нѣтъ, моя дорогая, — смиренно отвѣчалъ мистеръ Соуэрберри. — Я думалъ, что ты не желаешь слушать, милая! Я хотѣлъ сказать…

— О, не говори мнѣ, что ты хотѣлъ сказать, — отвѣчала мистриссъ Соуэрберри. — Я вѣдь, ничто… Пожалуйста, не совѣтуйся со мой. Я не желаю вмѣшиваться насильно въ твои тайны.

И сказавъ это, мистриссъ Соуэрберри истерично засмѣялась, что угрожало дойти до болѣе грозныхъ послѣдствій.

— Но, моя дорогая, — сказалъ мистеръ Соуэрберри, — я собирался просить у тебя совѣта.

— Нѣтъ, нѣтъ, не спрашивай меня, — отвѣчала мистриссъ Соуэрберри. — Спроси кого нибудь другого.

Тутъ снова послышался истеричный смѣхъ, очень испугавшій мистера Соуэрберри, который поспѣшилъ прибѣгнуть къ обыкновенному и всѣми одобренному супружескому средству леченія, которое почти всегда производитъ желаемое дѣйствіе. Онъ просилъ какъ милостыни, какъ знака особенной благосклонности, чтобы мистриссъ Соуэрберри дозволила ему сказать, то что она желала больше всего слышать. Послѣ короткаго спора, длившагося три четверти часа, ему снисходительно и милостиво дали разрѣшеніе говорить.

— Это относительно молодого Твиста, моя дорогая, — сказалъ мистеръ Соуэрберри. — Такой у него хорошій видъ, моя дорогая.

— Какъ не быть хорошему виду, когда онъ столько ѣстъ! — отвѣтила леди.

— На лицѣ его всегда лежитъ выраженіе грусти, моя милая, — сказалъ мистеръ Соуэрберри, — и это придаетъ ему интересный вижъ. Изъ него выйдетъ восхитительный «мьютъ» {Человѣкъ, нанятый стоять у дверей во время похоронъ.} на похоронахъ, моя дорогая.

Мистриссъ Соуэрберри взглянула на него съ выраженіемъ нелбыкновеннаго удивленія. Мистеръ Соуэрберри это замѣтилъ и, чтобы не дать ей времени отвѣчать, продолжалъ:

— Говоря эта, моя дорогая, я не думаю, чтобы онъ былъ подходящимъ «мьютомъ» для взрослыхъ людей, но только при дѣтскихъ похоронахъ. Это было бы нѣчто новое, дорогая… мьютъ — ребенокъ. Можешь быть увѣрена, что это произведетъ поразительный эфектъ.

Мистриссъ Соуэрберри, отличавшаяся замѣчательнымъ вкусомъ во всемъ, что касалось похоронъ, была поражена этой новой идеей; но такъ какъ при существующихъ въ данный моментъ обстоятельствахъ она не хотѣла унизить своего достоинства, сознавшись въ этомъ, то она рѣзко спросила своего мужа, почему же не подумалъ онъ раньше о такомъ очевидномъ для всякаго дѣлѣ?