Шамиль Алядин - Теселли

Зрители, прибежавшие обратно на фонтанную площадь, расступились, открывая дорогу наездникам. Первым промелькнул Рустем на Ак-Табане, покрытом пеной. За ним промчался Велиша, сын Гаспара Халиля, а следом проскакали Исмаиль, сын Джеляла, и другие джигиты. Вскоре прибежали два коня без седоков, а семь всадников так и не появились: отстали на полдороге.

Толпа смешалась, засуетилась. Рустем, Веис, Велиша, Исмаиль и несколько других джигитов уже возвращались со стороны Джума-Джали. Кони их горячились, кидаясь то вправо, то влево. Рустем крепко держал в зубах маленькую бархатную подушечку: она была преподнесена ему как победителю на скачках. Девушки и молодые женщины дарили джигитам букеты цветов и осыпали ими коней.

В этой сутолоке взоры людей вдруг обратились к Дочери Гафара-ага. Гуляра, закрытая фырлантой, с букетом красных гвоздик в руках, вышла из толпы и, приоткрыв лицо, приблизилась к Рустему.

— Дарю вам этот букет, Рустем, — сказала она. — А я ведь в душе не сомневалась, что вы придете первым. Кажется, вы на меня тогда обиделись, да?

Рустем сдвинул наверх съехавшую набок шапку, и волнистая прядь волос повисла над левой бровью. Перегнувшись с седла, он принял из рук Гуляры букет и посмотрел в ее лукавые глаза восхищенным взглядом.

— Спасибо, Гуляра! Правда, вы огорчили меня, но теперь букет гвоздик радует мне душу.

— Рустем, — едва слышно прошептала она. — Я… мне в голову пришла страшная мысль… Но иначе… иначе поступить не могу. Сегодня вечером я буду у Теселли! Приходите туда! Буду ждать вас! — И тут же, закрыв вспыхнувшее лицо, быстро отвернулась и скрылась в толпе.

Теселли — родник на опушке леса!.. Рустем ликовал.

Музыканты снова направились на свадьбу. Часть людей пошла вслед за ними. Охотники выпить остались у бочонка с вином.

Как только Рустем подъехал к своему дому, Саледин-ага, поджидавший сына у ворот, принял коня, поводил его немного по двору, чтобы тот остыл, поставил в конюшню, задал корму и только после этого похвалил юношу за победу и побранил за промахи:

— Сколько раз я говорил тебе: сиди в седле прямо и крепко. Что ты все время пригибаешься вперед? Какая польза от этого коню? И прижимай колени к бокам коня, чтобы он почувствовал смелого всадника! Нельзя болтаться, как куль. Потом, зачем ты распускаешь поводья? Их нужно держать коротко. Тогда конь спотыкаться не будет. Если будешь сидеть в седле, как сегодня, я не позволю тебе больше участвовать в скачках?

— Я все это знаю, отец; только как разгорячишься, так все и выскакивает из головы. Рустем поднялся в мезонин.

«Не пойти ли мне на свадьбу?» — подумал он, стоя у окна и глядя на подернутые сумеречной дымкой горы. Перед его мысленным взором предстал образ Гуляры. В ушах зазвучали ее смущенные слова: «Приходите сегодня вечером… к Теселли». На губах его заиграла улыбка. «О Гуляра, вот, оказывается, какая ты!»

На свадьбу он все же не пошел. Он растянулся на сете и затих, мечтая о предстоящем свидании. Молодец Гуляра! Как она решилась? Посмела нарушить обычаи, издавна укоренившиеся, как святой закон? Впрочем, что же тут удивительного? Гуляра выросла не в такой темной, как у Рустема, семье. Отец ее, Гафар-ага, учился в Бахчисарае, побывал в Петербурге. Возил туда жену и детей… А место свидания Гуляра выбрала хорошее! Она возьмет гугюм [15] Медный кувшин. и пойдет к Теселли за водой. «Где ты была?» — спросит ее мать. «Ходила по воду», — ответит она, и все тут…

Люди, предпочитавшие пить прозрачную как слеза, сверкающую как хрусталь, холодную как лед, освежающую воду, не ленились ходить за версту в горы — к Теселли.

О эта вода! Холодная, пробивающаяся мелкими звенящими пузырьками из глубины земли… Такая вода может быть только в Бадемлике! За нею обычно ходили между предвечерним и вечерним зовами к намазу.

Когда вокруг скалы Елишь-Кая с ее замшелой острой вершиной начали сгущаться сумерки, Рустем направился к источнику. «Пока еще рановато», — думал он, шагая по узкой тропинке.

Но ему не пришлось ждать. Как только он миновал узкий проход, пролегающий между огромным валуном и оградой боймы — лесного участка с огородом, перед ним появилась Гуляра. Она чистила свой медный гугюм, растирая его песком. Заслышав приближающиеся шаги, девушка оглянулась и, чтобы не показать, что уже давно поджидает здесь Рустема, быстро спрятала кувшин под желоб.

— Вы здесь, Гуляра? — подавляя волнение, проговорил Рустем. — Правильно ли я понял слова, которые вы сказали три часа тому назад? Вы пожелали, чтобы я пришел к источнику… Правда?