Шамиль Алядин: Теселли

— Куда?

— Я покажу!

На следующий день Фикрета дома уже не было. Он исчез. Отец куда-то отправил его. Но куда? Об этом никто не знал. Через несколько дней во двор Саледина-ага зашел он-баши и справился о Фикрете.

— Лежит в Кок-Козской больнице, — отвечал Саледин-ага.

И хотя десятник недоверчиво покачал головой, больше с расспросами не приставал: проверить слова старика не решался. Идти в Кок-Козскую больницу надо было через горы. А в горах бродили качаки [13] Беглецы. .

В течение месяца из Бадемлика забрали в солдаты, больше сорока джигитов. Деревня оглашалась воплями и плачем женщин.

Дульгер-Саледин, получивший от отца простое и суровое воспитание, растил и своих сыновей бесстрашными, энергичными джигитами. Летом каждую неделю устраивал в саду на оставленной вокруг скирды целине борьбу между Фикретом и Рустемом. Обучал поясной борьбе. Если замечал какое-либо отступление от правил, останавливал и показывал им правильный прием.

Осенью, в пору сбора орехов, Саледин-ага взбирался на самую высокую ветку. Ни за что не держась, обхватив обеими руками длинную палку, он сшибал орехи. Так же смело он заставлял действовать и сыновей. Саледин-ага был прекрасным охотником. Он брал сыновей по очереди на охоту. Повстречав зайца, сам не стрелял — пусть его убьет сын. И если первому зайцу удавалось удрать, Саледин-ага не возвращался с охоты до тех пор, пока сын не убивал другого. Он научил Рустема находить заячьи следы на совершенно сухой и твердой земле.

Но не только охота увлекала Рустема. Любимым его развлечением были скачки, джигитовка. Самые интересные скачки устраивались в дни свадеб. Свадьба удалого парня Ризы долго откладывалась. Отец его, Демирджи Куртбедин, был на войне. Но, вернувшись без правой руки и с двумя сломанными ребрами, он сказал жене:

— Айше! Я не знаю, сколько мне еще осталось жить… Хочу видеть своего сына счастливым… видеть его свадьбу.

После этого была назначена свадьба Ризы.

Гостей собралось много. Из соседней деревни Гавра на самых прославленных скакунах приехали три джигита. Но Рустем был спокоен. Он четыре дня и четыре ночи не отходил от своего Ак-Табана, тренировал на дальних дистанциях, проверял его дыхание.

В день скачек Рустем вывел коня во двор, тщательно почистил скребком и щеткой, хвост и гриву помыл теплой мыльной водой, подсушил, заплел хвост и коротко завязал его узлом. После полудня, когда джигиты начали собираться в узком переулке, позади Джума-Джали, Рустем натянул на ноги сапоги Фикрета, на голову надел каракулевую шапку и, вскочив на Ак-Табана, отправился на сборный пункт.

И стар и млад с восхищением оглядывали статного коня с завязанным в узел хвостом и молодцеватого джигита. Привыкший к скачкам Ак-Табан, приближаясь к воротам, где происходил свадебный пир, заволновался: непрерывно кивая горделивой головой, он заиграл под седлом, то бросаясь вперед, то отступая назад, то становясь на дыбы. Рустем натянул поводья, чтобы повернуть его в сторону.

В это время из ворот вышли две девушки. У одной из них золотистые волосы спускались ниже пояса, У другой же тоненькие черные косички скромно прятались под платком. На головах у девушек красовались вышитые золотом высокие бархатные фески, на шее звенели золотые и серебряные украшения. Золотоволосая оглядела Рустема и его скакуна и, повернувшись к подруге, нарочито громко произнесла:

— Больно уж вырядил коня. Похоже, на скачках будет сзади подбирать подковы!

Громко рассмеявшись, девушки направились к фонтану. Несмотря на то что лица их скрывались под прозрачной фырлантой — тонким шелковым платком, Рустем сразу узнал их. Золотоволосую звали Гулярой — это была дочь Гафара из нагорной части деревни, а ее подругу — дочь Тарпи Нафэ — Шевкией.

Насмешка задела Рустема, и он сердито крикнул:

— Еще посмотрим, кто из нас будет подбирать подковы: я или твой брат Веис!

Девушка остановилась, приоткрыла лицо:

— Когда мой брат доскачет до финиша, вы будете еще только у табачного сарая Тарахчи-Али.

— Как бы не так! — воскликнул юноша и уже совсем другим тоном спросил: — А почему вы уходите со свадьбы, Гуляра? Вы очень торопитесь?

— А что?

— Да так, — замялся Рустем. — Я хотел бы вам что-то сказать…

— Судьба ваша, Рустем, еще туманная! Посмотрим, что будет после скачек! — отшутилась Гуляра.

— Вы сомневаетесь?

— Сомневаюсь.

Вновь прикрывшись фырлантой, она потянула Шевкию за руку, и девушки поспешили дальше. Рустем проводил их смеющимся взглядом.