Эрскин Колдуэлл - Случай в июле

Несколько человек ходили взад и вперед по дороге мимо хижин, переговариваясь негромкими голосами.

Шеп подбежал к одной из темных хижин и вышиб дверь ногой. На шум сбежались все остальные.

— Давайте поднимем всех негров Боба Уотсона и расспросим их хорошенько, — предложил кто-то Шепу.

Шеп отпихнул его в сторону, ничего не ответив. Он уже решил, что не стоит больше терять время в поселке. Ворвавшись в дом, он осветил комнату, быстро водя фонариком по стенам. За ним ринулись остальные, вспыхнуло еще несколько фонариков.

В хижине не было никого, кроме девушки-негритянки; она вскрикнула и спряталась под одеяло.

Шеп сорвал с нее одеяло. Девушка приподнялась, замирая от страха.

Негритянка была молодая, светлокожая. Она забилась в угол, поджав под себя ноги.

С нее сорвали рубашку и бросили на пол. Кто-то присвистнул, разглядев ее как следует.

— Где твой муж? — спросил ее Шеп, придвигаясь ближе.

— Он работает на лесопилке в болотах, — хриплым шепотом ответила она.

На вид ей казалось лет шестнадцать — семнадцать. Тело у нее было стройное, нежное.

— Ты мне лучше не ври, — пригрозил ей Шеп. — Давно ли он на лесопилке?

— Нет, сэр, я не вру, — ответила она, крепко обхватив себя руками. — Он там весь этот год работает.

— Как его зовут?

— Эмос Грин.

— Что ж он, и домой никогда не приходит?

— Нет, сэр, приходит каждую субботу.

— А где прячется Сонни Кларк?

— Кто?

— Сонни Кларк. Оглохла ты, что ли?

— Я ничего, ничего не знаю про Сонни Кларка. Я его даже не видела.

— Тебя не спрашивают, видела ты его или нет, — раздраженно сказал Шеп. — Тебя спрашивают, где он?

— Не знаю где, — торопливо ответила она, задыхаясь от страха.

Шеп отвернулся от нее и шагнул к окну. Как только он отошел, мужчины обступили кровать и вытащили девушку из угла на середину.

— Ты веришь, что негры насилуют белых девушек? — спросил кто-то.

— Нет, сэр, не верю, — сказала она.

— А согласна ты, чтобы твоего мужа застрелили, если он изнасилует белую девушку?

— Эмос попал в беду? — спросила она, обезумев от страха. Она умоляюще смотрела на обступивших ее мужчин.

— Ты почему не отвечаешь, когда тебя спрашивают? — сказал тот же мужчина, толкая ее прикладом.

— Да, сэр, пусть будет, как вы хотите, — всхлипывая, сказала она.

Вдруг где-то поблизости вспыхнуло пламя. Шеп бросился к двери и выбежал на улицу. Остальные бросились за ним.

— Где-то здесь горит! — сказал один из них.

Выбежав на улицу, они увидели, что горит курятник за хижиной напротив, через дорогу. Несколько человек побежали туда и хотели растащить пылающее строение. Но доски так дружно занялись, что потушить огонь было невозможно. Все отошли в сторону и молча смотрели на догоравший курятник. Трое или четверо потихоньку обошли хижину кругом и вернулись в тот домик, где осталась негритянка. Они проскользнули в дом и бесшумно прикрыли за собой дверь. Никто их не хватился.

— Кто поджег курятник? — спросил Шеп, выходя на дорогу.

Ему никто не ответил.

— Так мы негра не поймаем, если будем устраивать пожары, — недовольно сказал он. — Этак все они живо разбегутся. Надо быть совсем без головы, чтобы выкинуть такую штуку.

Он сердито зашагал по дороге. Толпа смотрела на догоравший курятник, и, как только погасла последняя искра, все бросились догонять Шепа. Никто не промолвил ни слова, пока негритянский поселок не остался далеко позади.

— Пора прищемить хвост этим неграм, — сказал кто-то. — Неделю назад захожу я в лавку в Эндрюджонсе, как вдруг является туда один черномазый с такими деньгами в кармане, каких я за все лето скопить не мог. До того мне стало обидно, что какой-то негр богаче меня. Вот в том-то и беда. Негры теперь зарабатывают не меньше, если не больше, белых. Нет, черт возьми, Америка — страна белых людей! Чтобы у какого-то негра кошелек был толще моего, а я бы его пальцем не мог тронуть? Так не годится!

— А ты подпиши петицию насчет негров, — сказал чей-то голос в задних рядах. — Вот и отделаешься от них.

— Нет, я с такой глупостью не согласен, — громко возразил оратор. — Лучше всего сделать, как я говорю. Почаще вешать ихнего брата. Тогда будут знать свое место. Черт возьми, мне будет скучно, если у нас ни одного негра не останется. А кроме того, — сказал он, повышая голос и оборачиваясь к толпе, — кто же будет работать, если мы вышлем всех негров?

Никто не нашелся, что ему возразить. Люди шли молча, стараясь представить себе страну без негров, в которой некому делать черную работу. Не стоило даже и говорить, так это было невероятно.