Вильгельм Спирито - ЭОВИН И ФАРАМИР - Любовь исцеляющая

И если люди связаны по-настоящему, то им дано постичь смысл слова «прощение». В такую минуту с особой силой чувствуешь, что любовь приносит исцеление: ты видишь, что твои промахи не разрушают отношений, потому что тебя принимают целиком, даже когда ты сам далек от идеала, когда очевидны твои недостатки, и даже когда ты сам причиняешь боль.

С другой стороны, как отмечалось выше, если мы говорим об «исцелении», это само по себе подразумевает, что существует какая-то болезнь. В ком-то, возможно, эта мысль вызовет внутренний протест, посему поспешу заметить: «болезнь» в данном случае означает «несвободу» во всех ее формах - начиная тем, что мы называем «нуждами», и кончая тем, что в христианстве зовется «грехом». Надеюсь, этим замечанием я не внес путаницу; напротив, я хотел бы ясно обозначить тот единственный корень, из которого происходят все наши беды и страдания. С этой точки зрения, можно сказать, что я исцеляю того, кто хочет пить, когда даю ему стакан воды; я исцеляю того, кто страдает от одиночества, когда уделяю ему время и внимание; я исцеляю того, кто чувствует себя виноватым, потому что поступил со мной дурно, если прощаю его и даю ему шанс все исправить и простить себя. Это состояние, «болезнь», есть не только исходный пункт моих размышлений - это опыт, который в самой глубине души носит каждый человек, и от этого никому из нас никуда не деться. Разумеется, существуют различные типы и степени болезни, но в определенном смысле, здоровых людей не существует; просто у кого-то болезнь протекает в приемлемых рамках, а у кого-то принимает тяжелые формы, и тогда человек (в силу многих причин) видит себя в очень негативном свете, и ему гораздо труднее впускать других в свою жизнь и терпеливо строить отношения.

Как уже отмечалось выше, только тот, кто осознает свою болезнь, может выздороветь (guarire). У этого утверждения смысл двоякий, поскольку глагол guarire имеет два значения: в первом, я сам исцеляюсь от болезни, во втором, я исцеляю другого. Отношения между людьми могут вести к исцелению в обоих этих смыслах.

Но тут начинаются трудности.

Начнем с того, что очевидно: если я сознаю, что болен, если на опыте изведал, что значит «страдать», я лучше смогу понять беду другого человека и помочь ему. Именно об этом – о боли, которая учит сострадать, о спасительных ранах Христа, говорит апостол Павел в Послании к Евреям; так и мы говорим, что лишь тот, кто изведал горе, умеет сочувствовать.

Но есть и более сложная сторона вопроса. Как раз когда я осознаю, что я болен и нуждаюсь в лекарстве, особенно - когда я отчаянно нуждаюсь в сочувствии – потому что случилась какая-то беда, или потому что я ощущаю себя чужим для всех и одиноким, - тогда есть опасность, что я свяжу с другим человеком чуть не все свои надежды. Я буду искать кого-то, кто восполнит все мои нужды и решит все мои проблемы раз и навсегда. Но те, у кого есть хотя бы капля жизненного опыта, понимают, насколько опасно увлекаться миражами, насколько губительно мечтать об «идеале», не пытаясь при этом строить настоящие отношения, пусть и не столь радужные, как наши мечты. Случается, что лишь по прошествии многих лет мы понимаем, что «идеал» – т.е. проекция себя самого – попросту не существует; и тогда мы жалеем, что не строили отношения с реальными людьми и впустую тратили время и силы. Конечно, живые люди менее совершенны, но они настоящие – именно поэтому мы можем обогатить и вдохновить друг друга.

Таким образом, я не могу быть всем для другого, равно как и другой не может быть всем для меня. Лишь осознав причину своей болезни – причину нашей несвободы – мы можем исцелиться и исцелить другого. Более того, именно потому, что внутренний мир каждого из нас ограничен, существует возможность обмена: всегда в одном человеке будет уголок души непонятный, непостижимый для другого - а значит, будет оставаться возможность еще глубже понять друг друга; т.е. всегда будет будущее у любых отношений.

И есть еще последний момент, который я хотел бы кратко затронуть: тот случай, когда отношения являются причиной страданий, когда мы раним кого-то - словами, поступками, поведением. Даже в этом случае страдание может оказаться ненапрасным, если оно поможет нам осознать свое несовершенство. А бывает и так, что, сказав правду, нельзя не причинить боль тому, кого любишь. Но даже такая рана – исцеляющая, ведь мы избавляемся от иллюзий, начинаем видеть жизнь в истинном свете. И более того, возможно, именно в эти моменты мы открываем для себя один из самых великих законов любви: наше истинное богатство – это возможность поддерживать друг друга в наших немощах.