Вадим Шефнер: Людская единица

– А Яську куда определят?

– А Яську некуда определять, – сухо ответил Бырей. – Он непригодный, ни для каких работ не годится. Его на живодерню откомандируют.

В эту ночь Вольке долго не спалось. Он все думал о том, как Яську поведут на живодерню и убьют его там.

На живодерне Волька никогда не бывал, но уже само название говорило за себя. Там не сразу убивают животных, а прежде шкуру с живых сдирают. Как это делают, зачем это делают, какой в этом смысл – непонятно. Но, видно, делают. И с Яськой это сделают. А Яська еще ничего не знает. Вот если б он умер сам по себе, он избежал бы живодерни. Но кони ведь не могут умирать сами по себе.

– Что ты ворочаешься? – спросил Дождевой.

– Так. Не спится, – ответил Волька.

Дождевой еще не ложился. Он сгорбившись сидел на своей койке и читал «Очерки истории Индии до английского владычества». Наготове лежали еще две книжки: «Записки горничной» Октава Мирбо и «Коммерческое разведение карасей в усадебных водоемах». Но, услышав Волькин ответ, Дождевой оторвался от чтения, встал с койки и подал ему градусник.

– Проверим температуру, раз тебе не спится, – сказал он. – Я тебе успокаивающего дам.

Взяв лампу, он вышел из комнаты. «Сейчас опять какую-нибудь гадость заставит выпить», – думал Волька. Он не только слышал шаги Дождевого, но как бы и видел все его действия. Вот он идет по коридору, вот, не доходя до палаты, свернул в комнату-кладовушку с зарешеченным окном. Там ставит лампу на столик и открывает большой белый шкаф с лекарствами… А рядом с тем большим шкафом висит на стене маленький белый шкафчик со стеклянной дверцей.

На дверце написано что-то на заграничном языке, а ниже – по-русски: «Яд». Там стоят несколько фарфоровых банок с непонятными этикетками. Непонятно, кому нужен в лазарете яд? Ведь это не лекарство, а совсем наоборот. Может быть, для животных?

Волька припоминает: когда он был маленький и жил у тети Ани в Петрограде, у соседки – через площадку лестницы – была собачка Вижу. И вдруг она исчезла.

«А где же ваша Вижу?» – спросила однажды тетя Аня соседку. «Ах, знаете, теперь ведь и людям есть нечего, – ответила та. – Нам было так жалко ее, пришлось ее из жалости отравить. Ведь это одно мгновение, она и не почувствовала…»

Дождевой возвращается и дает Вольке выпить какой-то пакости.

– Вы же еще, дядя Дождевой, не знаете, сколько у меня градусов, а уже лекарство даете.

– Ничего, лекарство не помешает, – отвечает Дождевой и принимается за чтение.

Вольке хочется узнать, для чего же все-таки в больницах держат яд. Но что-то удерживает его от этого вопроса. Вместо этого он спрашивает:

– Дядя Дождевой, а цыгане кто: буржуи или пролетариат?

– Цыгане?.. – Дождевой задумывается. – Видишь ли, цыгане владеют средствами производства, то есть конями. И с этой точки они есть мелкая крестьянская буржуазия. Но, с другой точки, они на своих конях не пашут, а пропитание себе добывают другими средствами. А с научной точки цыгане есть кочующий люмпен-пролетариат с конским уклоном.

– Дядя Дождевой, а есть кони умнее людей?

– Не знаю. Но думаю, что если взять самого умного на свете коня и самого глупого на свете человека, то умы у них одинаковые, так на так.

Волька начинает думать. Самый умный на свете конь – Яська. Ну, а кто самый глупый человек? Волька перебирает всех, кого знает, в том числе и себя, но особенно глупых не находит. Потом вспоминает толстую торговку семечками – вот самый глупый человек на свете. Ему становится обидно за Яську.

– Теперь вот автомобили изобрели, – прерывает его размышления Дождевой, – а прежде кони в большом почете были. Вот, к примеру, древняя Индия. Там было много государств, и когда умирал какой-нибудь царь, то его сын делал жертвоприношение конем.

– Убивал? А за что?

– Как раз не убивал! Выводили из конюшни любимого царского коня – и пускали его на волю, на все четыре стороны. И проводили срочную мобилизацию всех возрастов, и армия шла за конем. Конь идет куда глаза глядят – в за ним вся армия, в полном снаряжении и со всем комсоставом. Вначале конь, понятно, идет по своей стороне, потом к границе подходит. Но коню-то все равно, трава везде одинаковая, и он за границу переходит. И вся армия за ним прет. Тут, понятно, начинается война… А ну-ка посмотрим, какая у тебя температура.

Температура оказалась нормальной, но спал Волька плохо. Ему снились несуразные сны. Под утро он увидел: раскрывают ворота конюшни и выводят Яську. И вот, конь уже идет по дороге, а за ним шагает пехота, движется артиллерия. Вот вдали два дерева. Одно дерево бросает тень вправо, а второе, то, что стоит уже за границей, бросает тень влево, потому что за границей все наоборот. Там, где тени сходятся, вырыта канава; это и есть граница. Яська спокойно переходит через канаву – и начинается война. Показывается танк, за ним другой, Потом они прут уже сплошняком бок к боку, как льдины в ледоход. Потом они идут в два слоя – один ряд по спинам другого…