Джеймс Купер - Зверобой

— Ну, хорошо, — доверчиво ответила Гетти, понижая голос. — Хорошо, Зверобой, вы, по-видимому, честный и добрый молодой человек, и я вам все скажу. Я не буду разговаривать ни с одним из дикарей, пока меня не поставят лицом к лицу с их главным вождем. Пусть их донимают меня расспросами, как им угодно! Я ничего не отвечу, а буду только требовать, чтобы меня отвели к самому мудрому и самому старому. Тогда, Зверобой, я скажу ему, что бог не прощает убийства и воровства. Если отец и Непоседа отправились за скальпами, то надо платить добром за зло: так приказывает Библия, а кто не исполняет этого, тот будет наказан. Когда вождь услышит мои слова и поймет, что это истинная правда, — как вы полагаете, много ли времени ему понадобится, чтобы отослать отца, меня и Непоседу на берег против «замка», велев нам идти с миром?

Гетти, явно торжествуя, задала этот вопрос. Затем простодушная девушка рассмеялась, представив себе, какое впечатление произведут ее слова на слушателей. Зверобой был ошеломлен этим доказательством ее слабоумия. Но Юдифь хотела помешать нелепому плану, играя на тех же чувствах, которые его породили. Не ответив ни на вопрос, ни на смех, она поспешно окликнула сестру по имени, как бы собираясь сказать ей что-то очень важное. Но зов этот остался без ответа.

Судя по треску ветвей и шуршанию листьев, Гетти уже покинула берег и углубилась в лес. Всякая погоня за ней была бы бессмысленна, ибо изловить беглянку в такой тьме и под прикрытием такого густого лиственного покрова, очевидно, было невозможно; кроме того, сами они ежеминутно рисковали бы попасть в руки врагов.

Итак, после короткого и невеселого совещания они снова подняли парус, и ковчег продолжал плавание к обычному месту своих стоянок. Зверобой молча радовался, что удалось вторично завладеть челноком, и обдумывал план дальнейших действий. Ветер начал свежеть, лишь только судно отдалилось от мыса, и менее чем через час они достигли «замка».

Здесь все оказалось в прежнем положении; чтобы вой ти в дом, пришлось повторить все сделанное при уходе, только в обратном порядке. Юдифь в эту ночь легла спать одна и оросила слезами подушку, думая о невинном, заброшенном существе, которое было ее подругой с раннего детства; горькие сожаления мучили ее, и она заснула, когда уже почти рассвело. Зверобой и делавар расположились в ковчеге. Здесь мы и оставим их погруженными в глубокий сон, честных, здоровых и смелых людей, чтобы вернуться к девушке, которую в последний раз видели среди лесной чащи.

Покинув берег, Гетти не колеблясь направилась в лес, подгоняемая боязнью погони. Однако под ветвями деревьев стояла такая густая тьма, что подвигаться вперед можно было лишь очень медленно. С первых же шагов девушка побрела наугад. К счастью, рельеф местности не позволил ей уклониться далеко в сторону от избранного направления. С одной стороны ее путь был обозначен склоном холма, с другой стороны проводником служило озеро. В течение двух часов подряд простодушная, наивная девушка пробиралась по лесному лабиринту, иногда спускаясь к самой воде, а иногда карабкаясь по откосу. Ноги ее часто скользили, она не раз падала, хотя при этом не ушибалась. Наконец Гетти так устала, что уже не могла идти дальше. Надо было отдохнуть. Она села и хладнокровно стала готовить себе постель, так как в силу долгой привычки пустыня не страшила ее никакими воображаемыми ужасами. Девушка знала, что дикие звери бродят по всему окрестному лесу, но хищники, охотящиеся на человека, были редки в тех местах, а ядовитых змей не встречалось вовсе. Обо всем этом она не раз слышала от отца. Одинокое величие пустыни скорее успокаивало, чем пугало ее, и она готовила себе ложе из листьев с таким равнодушием, как будто собиралась лечь спать под отцовским кровом.

Набрав ворох сухих листьев, чтобы не спать на сырой земле, Гетти улеглась. Одета она была достаточно тепло для этого времени года, но в лесу всегда прохладно, а ночи в высоких широтах отличаются свежестью. Гетти предвидела это и захватила с собой толстый зимний плащ, который легко мог заменить одеяло. Укрывшись, она через несколько минут уснула так спокойно, словно ее охраняла родная мать.

Час проходил за часом, и ничто не нарушало мирного отдыха девушки. Кроткие глаза ни разу не раскрылись, пока предрассветные сумерки не начали пробиваться сквозь вершины деревьев; тут свежесть летнего утра, как всегда, разбудила ее. Обычно Гетти вставала с постели, когда первые солнечные лучи касались горных вершин. Но сегодня она слишком устала и спала очень крепко; она только пробормотала что-то во сне, улыбнулась ласково, как ребенок в колыбельке, и, продолжая дремать, протянула вперед руку. Делая этот бессознательный жест, Гетти коснулась какого-то теплого предмета. В следующий миг что-то сильно толкнуло девушку в бок, как будто какое-то животное старалось заставить ее переменить положение. Тогда, пролепетав имя «Юдифь», Гетти наконец проснулась и, приподнявшись, заметила, что какой-то темный шар откатился от нее, разбрасывая листья и ломая упавшие ветви. Открыв глаза и немного опомнившись, девушка увидела медвежонка, который стоял на задних лапах и глядел на нее, как бы спрашивая, не опасно ли будет снова подойти поближе. Гетти обожала медвежат. Она уже хотела броситься вперед и схватить маленькое существо, но тут громкое ворчание предупредило ее об опасности. Отступив на несколько шагов, девушка огляделась по сторонам и невдалеке от себя увидела медведицу, следившую сердитыми глазами за всеми ее движениями. Дуплистое дерево, давшее когда-то приют пчелиному рою, недавно было повалено бурей, и медведица с двумя медвежатами лакомилась медовыми сотами, оказавшимися в ее распоряжении, не переставая в то же время ревниво наблюдать за своим третьим, опрометчивым малышом.