Джеймс Купер - Зверобой

Как только Ворон закончил свою неудачную ребяческую попытку, его место занял Лось, воин средних лет, славившийся своим искусством владеть томагавком. Этот человек отнюдь не отличался добродушием Ворона и охотно принес бы пленника в жертву своей ненависти ко всем бледнолицым вообще, если бы не испытывал гораздо более сильного желания щегольнуть своей ловкостью. Он спокойно, с самоуверенным видом стал в позицию, быстро нацелился, сделал шаг вперед и метнул томагавк. Зверобой, увидев, как острое оружие летит прямо в него, решил, что все кончено, однако он остался невредим. Томагавк буквально пригвоздил голову пленника к дереву, зацепив прядь его волос и глубоко уйдя в мягкую кору. Всеобщий вой выразил восхищение зрителей, а Лось почувствовал, как сердце его немного смягчается: только благодаря твердости бледнолицего пленника он мог так эффектно показать свое искусство. Место Лося занял Попрыгунчик, выскочивший на арену, словно собака или расшалившийся козленок. Это был очень подвижный юноша, мускулы которого никогда не оставались в покое и который либо притворялся, либо действительно был не способен двигаться иначе, как вприпрыжку и со всяческими ужимками. Тем не менее он был достаточно храбр и искусен и заслужил уважение соплеменников своими подвигами на войне и успехами на охоте. Он давно получил бы более благородное прозвище, если бы один высокопоставленный француз случайно не дал ему этой клички. Юноша по наивности благоговейно сохранял эту кличку, считая, что она досталась ему от великого отца [77] То есть французского короля. , живущего по ту сторону обширного Соленого Озера.

Попрыгунчик кривлялся перед пленником, угрожая ему томагавком то с одной, то с другой стороны, в тщетной надежде испугать бледнолицего. Наконец Зверобой потерял терпение и заговорил впервые с тех пор, как началось испытание.

— Кидай, гурон! — крикнул он. — Твой томагавк позабудет свои обязанности. Почему ты скачешь, словно молодой олень, который хочет показать самке свою резвость? Ты уже взрослый воин, и другой взрослый воин бросает вызов твоим глупым ужимкам. Кидай, или гуронские девушки будут смеяться тебе в лицо!

Хотя Зверобой к этому и не стремился, но его последние слова привели Попрыгунчика в ярость. Та же самая нервная возбудимость, которая делала его столь проворным, не позволяла ему как следует владеть своими чувствами. Едва последние слова успели сорваться с уст пленника, индеец метнул томагавк с явным желанием убить бледнолицего. Если бы намерение было менее смертоносным, то опасность могла бы быть больше. Попрыгунчик целился плохо, и оружие мелькнуло возле щеки пленника и лишь слегка задело его плечо. То был первый случай, когда бросавший старался убить пленника, а не просто напугать его или показать свое искусство. Попрыгунчика немедленно увели прочь с арены и начали горячо упрекать за неуместную торопливость, которая едва не обманула всех ожиданий племени.

За этим раздражительным субъектом последовало еще несколько молодых воинов, бросавших не только томагавки, но также и ножи, что считалось гораздо более опасным. Однако все гуроны были настолько искусны, что не причинили пленнику никакого вреда. Зверобой получил несколько царапин, но ни одну из них нельзя было назвать настоящей раной. Непоколебимая твердость, с которой он глядел в лицо своим мучителям, внушала присутствующим глубокое уважение. И когда вожди объявили, что пленник хорошо выдержал испытание ножом и томагавком, ни один из индейцев не испытывал к нему враждебных чувств, за исключением Сумахи и Попрыгунчика. Эти двое, правда, продолжали подстрекать друг друга, но до сих пор их злоба не встречала отклика. Однако все же была опасность, что и остальные рано или поздно придут в состояние бесноватости, которое обычно сопровождает подобные зрелища среди краснокожих.

Расщепленный Дуб объявил народу, что пленник показал себя настоящим мужчиной; правда, он жил с делаварами, но не стал бабой в рядах этого племени. Вождь спросил, желают ли гуроны дальнейших испытаний. Однако даже самым кротким женщинам жестокое зрелище доставило такое удовольствие, что все в один голос просили продолжать. Хитрый вождь, которому хотелось завербовать славного охотника в свое племя, как иному европейскому министру хочется найти новые источники для податного обложения, старался под всевозможными благовидными предлогами вовремя прекратить жестокую потеху. Он хорошо знал, что если позволить разгореться свирепым страстям, то остановить расходившихся индейцев будет не легче, чем запрудить воды Великих Озер в его родной стране. Итак, он призвал к себе человек пять лучших стрелков и велел подвергнуть пленника испытанию ружьем, указав в то же время, что они должны поддержать свою добрую славу и не осрамиться, показывая свое искусство.