Марсель Эме - Вуивра

Не отвечая и не оглядываясь, он пошёл по тропинке.

— Куда же ты?

В голосе её звучали беспокойство и неясность. Он шёл вперёд быстрым шагом, но внезапно остановился как вкопанный. Перед ним неторопливо переползали тропинку две гадюки. Следом за ними тянулись остальные. За несколько секунд он насчитал их штук пятнадцать, да и позади него было не меньше. У него мелькнула мысль, что все эти змеи возвращаются с пиршества, прерванного свистком Вуивры. Возможно, в них ещё сохранилась свирепость, которую они не успели удовлетворить. Они ползли лениво, покачивая головами и глядя в глаза застывшему посреди тропинки человеку. Одна из них остановилась почти у самых ног Арсена и, не отрывая от него пристального взгляда, принялась качать головой. Под её челюстью трепетало мягкое вздутие цвета панариция. От отвращения у Арсена защемило сердце, однако ему удалось сохранить хладнокровие. Воспоминание о битве со стаей рептилий, которую он однажды уже выдержал, делало его бесстрашным и поддерживало в нём чувство воинственной гордости. Он раскрыл в кармане нож и краем глаза присмотрел в орешнике сломанную, но ещё зелёную ветку, державшуюся на коре. И в это мгновение он подумал, что лучше сдохнет, чем позовёт Вуивру на помощь. Он чувствовал, что малейшее движение с его стороны разбудит ярость внимательных, пока ещё осторожных животных, но при виде змеи, запачканной красной кровью, которая вяло выползла на тропинку в трёх шагах от него, он, чуть было не поддавшись порыву, потянулся за ореховой палкой. Наконец змея, которая покачивалась у его ног, медленно скользнула под папоротник, и не прошло минуты, как тропинка полностью очистилась. Арсен был бледен от гнева. Подобрав гибкую, крепкую палку, он двинулся дальше. Ему ещё попадались змеи, переползавшие тропинку, но довольно далеко от него. Он держал своё оружие за спиной, чтобы скрыть его от их бдительных взглядов. Последней из встреченных им змей, уже недалеко от Старой Вевры, оказалась толстая гадюка с красноватым отливом, которая неторопливо проползла в трёх шагах от Арсена, с вызывающим спокойствием глядя на него. Поскольку он продолжал идти вперёд, она с гневным свистом повернулась к нему и вытянула шею. Стремительным и точным ударом поперёк её тела он сломал гадюке позвоночник. Она подпрыгнула и, падая, несколько раз дёрнулась явно из последних сил. Глаза её оставались живыми, кожа на челюсти дрожала. Арсен повозился с ней минуту, мучая змею кончиком палки и наслаждаясь её агонией, затем бросил её в папоротник.

По дороге домой он думал о смерти Бейя. Ему было немного грустно, но никаких угрызений совести он не испытывал. Перед тем как поместить это событие в какой-нибудь выдвижной ящичек своей совести, он навёл там порядок. Во всём этом деле он ощущал себя непогрешимым. Ведь не он же заговорил первым о Вуивре. Он просто ответил на вопрос Бейя, сказав, что часто встречает её. Просто сказал правду. Когда горемыка предложил ему организовать поход за рубином, Арсен подробно обрисовал все опасности, которые того поджидали. Поскольку Бейя продолжал стоять на своём, он ведь не поленился перечислить все, какие только возможно, полезные предостережения. Когда я сказал ему, что у меня болит нога, что я не могу бегать, это была сущая правда. Настолько, что я до сих пор чувствую, как зашиб вчера щиколотку. Даже ещё и сегодня утром, после ночной усталости, я прихрамывал. Нет, мне не в чем себя упрекать. Ну и сейчас, когда я заставил Вуивру отозвать её змей, ведь я тоже сделал всё, что было в моих силах, чтобы спасти его. Ведь он и без меня всё равно рано или поздно рискнул бы, даже с меньшими шансами на успех. Он не первый, кто пытается. А если взглянуть на вещи с другой стороны, то Арсен не считал смерть Бейя таким уж прискорбным событием. Ленивый, бестолковый, решительно ни на что не годный, и было бы лицемерием не признать, что его исчезновение — скорее благо. Если бы несчастный остался в живых, он по-дурацки промотал бы состояние Вуатюрье, сделал бы несчастной свою жену и потом влачил бы жалкое и подлое существование уязвлённого себялюбца. Ему, можно сказать, даже повезло: вместо того чтобы прожить такую никчёмную жизнь, он отважно погиб в дерзком и оттого почётном предприятии. В довершение везения он, благодаря предусмотрительным заботам друга, утром, перед самой смертью, причастился. Не приходилось сомневаться, что, проживи он подольше, шансов благополучно устроиться в ином мире у него было бы значительно меньше. Арсен задвинул выдвижной ящичек своей совести и о Бейя уже больше почти не думал.