Уильям Моэм - Трепет листа

- Пожалуй, я пойду к нему, - сказала миссис Дэвидсон.

Она встала и вышла из комнаты.

- Если я вам понадоблюсь, кликните меня, - сказала миссис Макфейл и, когда жена миссионера закрыла за собой дверь, прибавила: - Надеюсь, с ним ничего не случилось.

- И что он суется не в свое дело? - сказал доктор Макфейл.

Они просидели несколько минут в молчании, и вдруг оба вздрогнули: внизу снова вызывающе завопил граммофон и хриплые голоса принялись с издевкой выкрикивать непристойную песню.

На следующее утро миссис Дэвидсон была бледна. Она жаловалась на головную боль и выглядела постаревшей. Она сказала миссис Макфейл, что миссионер всю ночь не сомкнул глаз и был страшно возбужден, а в пять часов встал и ушел из дому. Во время вчерашнего столкновения его облили пивом, и вся его одежда была в пятнах и дурно пахла. Но когда миссис Дэвидсон заговорила о мисс Томпсон, в ее глазах вспыхнул мрачный огонь.

- Она горько пожалеет о том дне, когда насмеялась над мистером Дэвидсоном, - сказала она. - У мистера Дэвидсона чудесное сердце, и не было человека, который, придя к нему в час нужды, ушел бы не утешенным, но он беспощаден к греху, и его праведный гнев бывает ужасен.

- А что он сделает? - спросила миссис Макфейл.

- Не знаю, но ни за какие сокровища мира не захотела бы я очутиться на месте этой твари.

Миссис Макфейл поежилась. В торжествующей уверенности маленькой миссис Дэвидсон было что-то пугающее. Они собирались в это утро совершить прогулку и вместе спустились по лестнице. Дверь в нижнюю комнату была открыта, и они увидели мисс Томпсон в замызганном халате - она что-то разогревала на жаровне.

- Доброе утро! - окликнула она их. - Как мистер Дэвидсон? Ему полегчало?

Они прошли мимо молча, подняв головы, словно не замечая ее. Но когда она насмешливо захохотала, обе покраснели. Миссис Дэвидсон, не выдержав, обернулась.

- Не смейте заговаривать со мной, - взвизгнула она. - Если вы посмеете меня оскорбить, вас вышвырнут отсюда.

- Я ведь не приглашала мистера Дэвидсона навестить меня, как по-вашему?

- Не отвечайте ей, - поспешно прошептала миссис Макфейл.

Они заговорили только тогда, когда она уже не могла их услышать.

- Бесстыжая дрянь! - вырвалось у миссис Дэвидсон.

Она задыхалась от ярости.

Возвращаясь с прогулки, они встретили мисс Томпсон, которая направлялась к набережной. Она была в своем обычном одеянии. Огромная белая шляпа с безвкусными яркими цветами была оскорбительна. Проходя мимо, мисс Томпсон весело окликнула их, и два американских матроса, стоявшие неподалеку, широко ухмыльнулись, когда дамы ответили ей ледяным взглядом. Едва они добрались до дому, как снова пошел дождь.

- Надо полагать, ее наряд порядком пострадает, - сказала миссис Дэвидсон со жгучим сарказмом.

Дэвидсон пришел, когда они уже доедали обед. Он промок насквозь, но не захотел переодеваться. Он сидел в угрюмом молчании, почти не прикоснувшись к еде, и не отрываясь следил за косыми струями дождя. Когда миссис Дэвидсон рассказала ему о двух встречах с мисс Томпсон, он ничего не ответил. Только по еще более помрачневшему лицу можно было догадаться, что он ее слышал.

- Как вы думаете, не следует ли потребовать, чтобы мистер Хорн выселил ее? - спросила миссис Дэвидсон. - Нельзя же допускать, чтобы она над нами издевалась.

- Но ведь ей больше некуда идти, - сказал доктор.

- Она может поселиться у какого-нибудь туземца.

- В такую погоду туземная хижина - вряд ли удобное жилье.

- Я много лет жил в туземной хижине, - сказал миссионер.

Когда темнокожая девочка принесла жареные бананы - их ежедневный десерт, - мистер Дэвидсон обратился к ней:

- Узнайте у мисс Томпсон, когда я могу к ней зайти.

Девочка робко кивнула и вышла.

- Зачем тебе нужно заходить к ней, Альфред? - спросила его жена.

- Это мой долг. Я ничего не хочу предпринимать, пока не дам ей возможность исправиться.

- Ты ее не знаешь. Она тебя оскорбит.

- Пусть оскорбляет. Пусть плюет на меня. У нее есть бессмертная душа, и я должен сделать все, что в моих силах, чтобы спасти ее.

В ушах миссис Дэвидсон все еще звучал насмешливый хохот проститутки.

- Она пала слишком низко.

- Слишком низко для милосердия божьего? - Его глаза неожиданно засияли, а голос стал мягким и нежным. - О нет. Пусть грешник погряз в грехе более черном, чем сама пучина ада, но любовь господа нашего Иисуса все же достигнет его.

Девочка вернулась с ответом.

- Мисс Томпсон приказала кланяться, и, если только преподобный Дэвидсон придет не в рабочие часы, она будет рада видеть его в любое время.