Харуки Мураками - Кафка на пляже

В рюкзаке должно быть только самое необходимое. Труднее всего оказалось с одеждой. Сколько брать трусов, маек? Сколько свитеров? Рубашки, брюки, перчатки, шарф, шорты, куртка… И так до бесконечности. Одно ясно: мне совсем не улыбалось шататься по незнакомым местам, таская на себе кучу барахла и показывая всем своим видом, что я сбежал из дома. Сразу кто-нибудь внимание обратит. Возникнет полиция, и я опомниться не успею, как меня отправят обратно. А то еще местная шпана привяжется.

Не надо ехать туда, где холодно. Вот что! Это же как дважды два. В теплые края буду пробираться. Тогда и куртка не понадобится. И перчатки. Если не думать о холоде, одежды вполовину меньше понадобится. Я отобрал что полегче, что легко стирать, быстро сохнет и много места не занимает. Слегка примял и запихал в рюкзак. Кроме одежды, уложил туда спальный мешок, выдавив из него воздух и сложив покомпактнее, простой набор умывальных принадлежностей, непромокаемую накидку на случай дождя, тетрадь и шариковую ручку, записывающий плейер «Сони» и с десяток минидисков к нему (как же без музыки-то!), запасные батарейки-аккумуляторы. Походные кружки-миски оставил – и тяжелые, и громоздкие. Еды можно купить в любом супермаркете. Я долго сражался со списком вещей – добавлял, потом выбрасывал. Опять дописывал и снова вычеркивал.

Если уходить из дома – то в день рождения. Когда стукнет пятнадцать. Самый подходящий момент. До этого – рановато, а потом, наверное, поздно.

Перейдя в среднюю школу *, я, готовясь к этому дню, на два года всерьез занялся собой. В младших классах ходил на дзюдо и, став постарше, старался не бросать тренировок, хотя в школе ни в какие спортивные секции не записывался. Когда было время, бегал один по стадиону, плавал в бассейне, ходил в спортзал в нашем районе – качал мышцы. Там тренер, молодой парень, бесплатно учил меня делать растяжку, объяснял, как пользоваться тренажерами, как лучше укреплять разные мышцы. Какие мышцы у нас работают все время, а какие только на тренажерах можно развить. Научил правильно качать пресс. К счастью, у меня от природы рост приличный, а с ежедневными упражнениями стали шире плечи, раздалась грудь. Тем, кто не знал меня, вполне могло показаться, что мне лет семнадцать. Выгляди я на свои пятнадцать, вдали от дома мне наверняка пришлось бы тяжело.

Кроме тренера в спортзале, приходившей к нам через день домработницы, с которой мы обменивались парой слов, да однокашников, без которых совсем нельзя было обойтись, я почти ни с кем не общался. С отцом мы уже давно не виделись. Жили под одной крышей, но в совершенно разных часовых поясах – он целыми днями торчал в своей студии бог знает где. Нечего и говорить, что я старался с ним не сталкиваться, и все время был настороже.

Учился я в частной школе, куда собирали в основном отпрысков семей с высоким положением или без него, зато с «толстым кошельком». В ней можно было без проблем дотянуть до школы высшей ступени, главное – не проколоться на чем-нибудь по-крупному. Все ученики как один – с ровными зубами, одеты с иголочки, а от их разговоров скулы сводит. В классе меня, конечно, не любили. Я окружил себя высокой стеной, за которую никого не пускал, да и сам старался за нее не высовываться. Такие люди никому не нравятся. Одноклассники меня остерегались и на всякий случай держались подальше. А может, я чем-то был им неприятен, или они меня боялись. И очень хорошо, что меня никто не трогал. И без них было чем заняться. Свободное время я просиживал в школьной библиотеке и глотал книги, одну за другой. Но на учебу меня тоже хватало – на уроках я слушал учителей во все уши. Делал так, как настойчиво советовал Ворона.

То, чему в школе учат, не больно пригодится в настоящей жизни. Это факт. Учителя ваши почти все – козлы. С этим все ясно. Но ведь ты же из дома собрался уходить. На новом месте тебе, скорее всего, будет не до учебы. Значит, нравится или нет, а надо впитывать все, чему вас там учат. Все подряд, без исключения. Как промокашка. Потом разберешься, что оставить, а что выбросить.

Я послушался его совета и, как всегда, принял к исполнению. Сосредоточившись, как губка впитывал каждое слово, что произносилось в классе. Тут же ловил смысл сказанного и запоминал. Поэтому на экзаменах я утирал нос всему классу, хотя после уроков о занятиях уже почти не вспоминал.

Мышцы мои будто наливались железом; я становился все неразговорчивее. Изо всех сил старался, чтобы никто не мог по моему лицу прочесть, какое у меня настроение. Чтобы учителя не догадались, что в моей голове. Впереди – суровая взрослая жизнь, и выживать в ней придется в одиночку. Я должен стать круче всех.