Харуки Мураками - Кафка на пляже

Воспоминание…

– Мне хочется, чтобы картина была у тебя.

С этими словами Саэки-сан встала, подошла к окну и выглянула на улицу. Солнце зашло. Пчела по-прежнему дремала на стекле. Подняв правую руку, Саэки-сан поднесла к глазам ладонь, как козырек, и долго смотрела вдаль. Потом повернулась ко мне.

– Надо идти, – сказал она.

Я поднялся и встал с нею рядом, близко-близко. Так, что твердый шарик сережки задел мою шею. Я прижал ладони к спине Саэки-сан, стараясь уловить хоть какой-то посыл или знак. Ее волосы касались моей щеки. Она обняла меня, очень крепко, вцепившись пальцами в мою спину. Пальцы эти цеплялись за стену, которая называется временем. Я почувствовал запах прибоя. Услышал шум волн, разбивающихся о берег. Кто-то звал меня по имени. Откуда-то издалека.

– Вы моя мать? – наконец задал я свой вопрос.

– Ты уже должен знать ответ.

Да, ответ я знал. Но мы оба не могли найти для него слов. Хотя в словесной форме он не имел никакого смысла.

– Очень давно я оставила то, что нельзя было оставлять, – говорила Саэки-сан. – То, что любила больше всего на свете. Я боялась, что когда-нибудь меня этого лишат. И поэтому не могла поступить иначе. Думала: если у меня это отнимут, если когда-нибудь это исчезнет, лучше отказаться самой. Конечно, меня еще не отпускала копившаяся злость. Но я ошиблась. Нельзя было бросать, ни в коем случае.

Я молчал.

– Так что тебя бросила та, которую саму надо было бросить, – проговорила Саэки-сан. – Кафка-кун… Ты можешь простить меня?

– А я способен на это? Имею на это право?

Она закивала, уткнувшись ко мне в плечо.

– Если гнев и страх тебе не помешает.

– Саэки-сан, если у меня есть такое право, я вас прощаю.

«Мама, – говоришь ты, – я прощаю тебя». И лед в твоем сердце зазвенел, дал трещину.

Саэки-сан замолчала. Руки разжались. Она вынула из волос заколку и без колебаний вонзила острым концом в левое запястье. Со всей силы. Потом правой резко надавила рядом на вену. Из ранки показалась кровь. Первая капля сорвалась и неожиданно громко ударилась об пол. Не говоря ни слова, Саэки-сан протянула руку мне. Упала еще одна капля. Наклонившись, я прижался к запястью губами и слизнул вытекавшую кровь. Закрыл глаза, пробуя ее на вкус. Подержал во рту и медленно проглотил. Кровь попала в горло, постепенно впитываясь в иссохшую корку моей души. «Сколько мне нужно этой крови?» – вдруг подумал я. Ведь моя душа так страшно далека отсюда. И в то же время тело мое – здесь . Настоящий «живой дух». Захотелось даже высосать всю кровь Саэки-сан, без остатка, но сделать этого я не мог. Оторвавшись от руки женщины, я поднял на нее глаза.

– Прощай, Кафка Тамура, – вымолвила она. – Возвращайся обратно, живи дальше.

– Саэки-сан…

– Ну что?

– Я не понимаю, зачем мне жить.

Она отстранилась, посмотрела на меня и, протянув руку, приложила палец к моим губам.

– Смотри на картину, – тихо сказала она. – Всегда смотри на картину, как я.

Она шагнула к двери, отворила ее и, не оглядываясь, вышла. Дверь закрылась. Я стоял у окна и смотрел ей вслед. Ее силуэт быстро растворился в тени какой-то постройки. Опершись на оконную раму, я долго не мог оторвать взгляд от того места, где она исчезла. А вдруг вспомнит, что забыла мне что-то сказать, и вернется? Но Саэки-сан не вернулась. Осталось пустое место, дырка в пространстве – и больше ничего. Спавшая пчела очнулась и снова закружила по комнате. Наконец, словно что-то вспомнив, вылетела в открытое окно. Солнце светило по-прежнему. Я вернулся за стол, где стояла ее чашка. На донышке еще оставалось немного чая. Трогать ее я не стал. Чашка, казалось, хранила в себе воспоминания, которые теперь должны уйти навсегда.

Сняв рубашку, я натянул свою пропотевшую майку. Нацепил на левую руку мертвые часы. Надвинул задом наперед кепку – подарок Осимы, – посадил на переносицу солнечные очки с синими стеклами. Надел поверх майки рубашку с длинным рукавом. Зашел на кухню, налил из-под крана воды, выпил. Поставил стакан в раковину и огляделся. Обеденный стол, стулья… Тот стул, на котором сидела девушка, сидела Саэки-сан. На столе чашка с недопитым чаем. Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох. «Ты уже должен знать ответ» , – сказала Саэки-сан.

Я вышел из дома, закрыл за собой дверь, спустился по ступенькам с крыльца. Вслед за мной, четко отпечатавшись на земле, скользнула моя тень. Казалось, она приклеилась к ногам. Солнце стояло еще высоко.

Солдаты дожидались меня в лесу, привалясь спиной к деревьям. Увидев меня, не задали ни одного вопроса – похоже, уже знали, что я надумал. Винтовки все так же были закинуты за спины. Долговязый жевал травинку.