Эльза Триоле - Душа

– Бедняга вы, – прошептала Натали. – Ах, беда, беда…

– Беда, беда, – повторил за нею Фи-Фи.

Именно это слово подходило к нему больше всех прочих слов. Бедняга… не пренебрежительное, а жестокое слово. Беда, беда… в данном случае он не делал различия… ему всегда было дано право убивать. А вот когда с тебя потом спрашивают за убийство, тут уж игра не стоит свеч. Тут уж невольно задумаешься… До чего мерзко! О таких вещах не говорят, коль скоро они сделаны… И один бог знает, сколько еще их будут жевать и пережевывать. До мелочей. С малейшими подробностями… И все ложь. Во всех газетах. С него потребуют объяснений… Он ничего не скажет, потому что ему противно. Он попросит одного – чтобы его оставили в покое. Чтобы отрубили ему голову без всех этих историй. Раз уж им дано такое право.

– Не только право, но и долг…

И тут Натали сделала нечто ни с чем не сообразное, она поднялась со стула в присутствии постороннего человека… Сначала оперлась обеими руками о край стола. Встав со стула, она еще колыхалась с секунду на месте, потом, отодвинув кресло, подошла к шкафу.

– Такие люди, как вы, – проговорила она, склонившись над диваном, расстилая простыни, натягивая на подушку наволочку, поправляя одеяло, – такие люди, как вы, больше не нужны. Их можно или уничтожить, или ждать, когда они умрут естественной смертью. Уже изобрели ДДТ, но что изобрести, чтобы избавиться от таких людей, как вы? Перевоспитывать я вас не берусь, вы слишком стары… – Натали энергично кулаком засовывала подушку в наволочку. Она говорила, говорила, словно желая оглушить самое себя. – Все ваши инстинкты извращены… У вас рефлексы не человека, а зверя. А человек, похожий на зверя, не может быть счастливым… Нельзя насиловать природу. Она тоже не поддается, она как машина. Если ее насиловать, она сразу сломается. Все части машины подогнаны, это же не подушка. Вы просто машина, нельзя жить, не имея души… Автомат похож на человека, но он не человек… Вы тоже похожи на человека, но вы не человек.

Она все говорила, говорила и колыхалась, как волна под легким бризом. Заполнила собой всю комнату, мерно покачивалась, словно бы и не замечая это живое существо, выброшенное на песчаную отмель, и голос ее временами крепчал, рокотал, в нем слышались всплески моря. Она не выбирала слов, и обломку кораблекрушения становилось легче, когда он слушал, что он всего лишь обломок кораблекрушения, что он никуда не годен. Даже хуже чем не годен. Если хоть от чего-то ему могло стать легче… Легче, когда твое горе разделяют. Натали не строила на его счет никаких иллюзий, и это было величайшим благом, она приютила его у себя, зная, что произошло. Приютила столь же естественно, как приходят на помощь автомобилисту, потерпевшему в пути аварию. Даже если авария эта произошла из-за его же преступной неосторожности и по его вине убиты, искалечены люди. Потом можно будет выяснить меру его виновности, а сейчас надо убрать трупы, отвезти раненых в больницу, предупредить жандармов…

Трупы… жандармы… преступление…

– Прямо уголовный роман, – вздохнул Фи-Фи.

Натали села и зажала между колен старенькую кофейную мельницу.

– Я сварю тебе кофе, раз ты от кофе засыпаешь. А спать ты должен, не выношу людей, которые терзаются, так уж будь добр, спи… Люди, лишенные совести, не смыкают глаз из страха перед полицией. Мне здесь лунатики ни к чему.

Натали включила электрический чайник и снова уселась в кресло.

– Когда вода закипит, зальешь ею кофе в ситечке, а кофейник поставишь на край печурки…

Фи-Фи незаметно потянулся, подавил зевок. Натали взялась за рисование. Пробили часы за садом. «Успокоилось море», – замурлыкала Натали, склонившись над рисовальной доской… Вода еще не успела закипеть, а Фи-Фи уже заснул прямо в кресле. Заснул, как принято говорить, свинцовым сном. Натали пришлось самой залить кипяток в кофейник, после чего она выпила несколько чашек. Она-то от кофе не засыпала. В час ночи Луиджи застал ее еще за рисовальной доской. Фи-Фи одетый спал на диване…

– А этот что здесь делает?

– Он кого-то убил. Возможно, Линду… Или кого-нибудь из ее поклонников.

Луиджи молча воздел к небу руки. А так как Натали не произнесла ни слова, он бурно зашептал:

– Убийство – это не коклюш… Я всегда знал, что этот тип подведет нас под монастырь. Почему он остался здесь на ночь?

– Я его оставила.

Луиджи замолчал и с минуту глядел на работавшую Натали.

– Ну, хватит, – наконец проговорил он, – сегодня ты достаточно потрудилась. Ты же сказала, дойдешь только до № 8, и дошла… Вставай, пойдем…