— Не уверена в этом, Динни, — порода у вас крепкая. Будь это не так, твоего дяди давно бы уж не было в живых. Ну, вот и полицейский суд. К сожалению, я не могу зайти — тороплюсь. Но там с тобой все будут любезны. Это очень человечное, хотя и несколько неделикатное учреждение. Не прислоняйся также к тем, кто сидит рядом.
Брови Динни приподнялись:
— Вши, тётя Мэй?
— Боюсь уверять тебя в противном. Если сможешь, возвращайся к чаю.
И миссис Хилери ушла.
Аукцион и биржа человеческой неделикатности был битком набит: у публики безошибочное чутьё на все драматическое, и дело, по которому Хилери выступал в качестве свидетеля, не могло не привлечь её, так как касалось вопроса о полномочиях полиции. Допрашивали уже второго свидетеля, когда Динни заняла последние ещё свободные пятнадцать квадратных дюймов прохода. Соседи справа напомнили ей детскую песенку: «Пекарь, мясник и ламповщик». Слева от неё стоял высокий полисмен. В толпе, заполнявшей зал, было много женщин. В спёртом воздухе пахло заношенной одеждой. Динни посмотрела на судью, тощего, словно вымоченного в уксусе, и удивилась, почему он не распорядится поставить себе на стол курильницу с чем-нибудь ароматическим. Потом перевела взгляд на скамью подсудимых. У скамьи стояла опрятно одетая девушка её роста и примерно того же возраста. Довольно красивое лицо, только рот, пожалуй, слишком чувственный, — не очень выгодное обстоятельство в её положении. Динни нашла, что волосы у обвиняемой скорее светлые. Девушка стояла неподвижно. На щеках — багровые пятна, в глазах — испуг и растерянность. Выяснилось, что зовут её Миллисент Пол. Как услышала Динни, констебль обвинял девушку в том, что та приставала к мужчинам на Юстен-род, хотя никто из пострадавших в суд не явился. В свидетельской ложе молодой человек, похожий на содержателя табачной лавочки, подтверждал, что видел, как девушка прохаживалась взад и вперёд по тротуару. Он приметил её, как «лакомый кусочек». Ему показалось, что она была встревожена и словно что-то искала.
Не хотел ли свидетель сказать «кого-то»?
«Что-то» или «кого-то» — откуда ему знать. Нет, в землю она не смотрела, нет, не наклонялась; мимо него, во всяком случае, прошла и даже не оглянулась. Заговорил ли он с ней? Вот ещё не хватало! Что он там делал? Да ничего — просто запер лавку и стоял, дышал воздухом. Видел он, чтобы она с кем-нибудь заговаривала? Нет, не видел. Он вообще простоял там недолго.
— Преподобный Хилери Черруэл.
Динни увидела, как с одной из скамей поднялся дядя и вошёл под балдахин свидетельской ложи. Вид у него был энергичный, он мало напоминал священника, и Динни с удовольствием остановила взгляд на его длинном решительном лице, морщинистом и слегка насмешливом.
— Ваше имя Хилери Черруэл?
— Черрел, с вашего позволения.
— Понятно. Вы викарий церкви святого Августина в Лугах?
Хилери поклонился.
— Давно?
— Тринадцать лет.
— Вы знаете обвиняемую?
— С детства.
— Мистер Черрел, изложите, пожалуйста, всё, что вам о ней известно.
Динни увидела, как дядя решительно повернулся лицом к судье.
— Её родители, сэр, были люди, которых я всячески уважал. Они хорошо воспитали своих детей. Отец её был сапожник — бедняк, конечно; в моём приходе все бедняки. Могу также сообщить, что он умер от нищеты пять лет тому назад, мать — шесть. Обе их дочери жили с тех пор под моим наблюдением — более или менее. Они служат у Петтера и Поплина. Дурных отзывов о Миллисент я у себя в приходе не слышал. Насколько мне известно, она хорошая, честная девушка.
— Полагаю, мистер Черрел, у вас было не так уж много случаев судить об этом?
— Видите ли, я посещаю дом, где она живёт с сестрой. Если бы вы его видели, сэр, вы бы согласились, что лишь человек, обладающий достаточной долей самоуважения, способен достойно вести себя в таких условиях.
— Она ваша прихожанка?
Улыбка мелькнула на губах Хилери и отразилась на лице судьи.
— Едва ли, сэр. В наше время молодёжь чересчур дорожит своими воскресными днями. Но Миллисент — одна из тех, кто проводит праздники в нашем доме отдыха в Доркинге. Там всегда бывают очень порядочные девушки. Жена моего племянника миссис Майкл Монт, которая заведует домом, дала о ней прекрасный отзыв. Не разрешите ли мне огласить его?
«Дорогой дядя Хилери.
Вы спрашивали о Миллисент Пол. Она гостила у нас три раза, и сестра-хозяйка утверждает, что она славная девушка и совсем не легкомысленная. У меня создалось такое же впечатление».
Читать дальше