Джон Голсуорси - Через реку

Клер опустила голову.

— Отвечайте, пожалуйста.

— Думаю, что не повлияло.

— Все это как-то не по-людски, правда?

— Не понимаю, что вы хотите сказать.

— Только то, леди Корвен, что присяжные несколько затруднятся вам поверить.

— Я не могу их ни в чём уверить. Я могу одно — говорить правду.

— Очень хорошо! Когда же вы снова увиделись с соответчиком?

— Следующие два вечера он приходил на квартиру, которую я сняла, но ещё не отделала, и помогал мне красить стены.

— Вот как! Довольно странная причина визита, не правда ли?

— Может быть. Но у меня не было денег, а он на Цейлоне сам красил свои бунгало.

— Понятно: обыкновенная дружеская услуга с его стороны. И в течение тех часов, что вы провели вместе, между вами не возникло никакой интимной близости?

— Между нами её никогда не возникало.

— В котором часу он уходил?

— Оба раза мы уходили вместе около девяти часов, чтобы где-нибудь поесть.

— А после еды?

— Я шла ночевать к тётке.

— Никуда не заходя предварительно?

— Никуда.

— Очень хорошо! Встречались ли вы ещё с вашим мужем до его отъезда на Цейлон?

— Да, дважды.

— Где в первый раз?

— У меня на квартире, после того как я уже переехала.

— Вы сказали мужу, что стены вам помогал красить соответчик?

— Нет.

— Почему?

— А зачем? Я вообще ничего ему не сказала, кроме того, что не вернусь. Я считала, что наша жизнь с ним кончена.

— Он и в этот раз просил вас вернуться?

— Да.

— И вы отказались?

— Да.

— В поносных выражениях?

— Простите, не понимаю.

— Грубо?

— Нет, решительно.

— Дал вам муж повод предполагать, что хочет развестись с вами?

— Нет. Но я не знала его истинных намерений.

— И сами, очевидно, не открыли ему своих?

— По возможности старалась не открывать.

— Встреча была бурная?

Динни затаила дыхание. Разогревшиеся щеки Клер разом побледнели, лицо увяло и осунулось.

— Нет, тяжёлая и горькая. Я не хотела его видеть.

— Вы слышали, как ваш защитник утверждал, что вы своим отъездом с Цейлона уязвили гордость вашего мужа и что он якобы решил развестись с вами при первом же удобном случае. У вас тоже создалось такое впечатление?

— У меня не создалось и сейчас нет никакого впечатления. Впрочем, такая возможность не исключена. Я не претендую на умение читать его мысли.

— Хотя прожили с ним без малого полтора года?

— Да.

— Во всяком случае, вы и на этот раз наотрез отказались вернуться?

— Да, наотрез.

— Как по-вашему, он был искренен, когда просил вас вернуться?

— В тот момент — да.

— У вас была ещё одна встреча до его отъезда?

— Да, но минутная и не наедине.

— Кто при ней присутствовал?

— Мой отец.

— Муж опять просил вас вернуться?

— Да.

— И вы отказались?

— Да.

— А после этого, перед самым отъездом из Лондона, он прислал вам записку и вновь просил вас изменить решение и уехать с ним?

— Да.

— И вы не согласились?

— Нет.

— Теперь напомню вам такую дату, как… э-э… третье января.

Динни облегчённо вздохнула.

— …то есть день, когда вы провели с соответчиком время с пяти часов вечера почти до двенадцати ночи. Вы признаете этот факт?

— Да, признаю.

— И никакой интимности?

— Никакой, если не считать того, что, придя в пять часов к чаю, он поцеловал меня в щёку, так как мы не виделись почти три недели.

— Вот как! Опять в щёку? Только в щёку?

— К сожалению, да.

— Не сомневаюсь, что он сожалел об этом.

— Вероятно.

— И после такой разлуки вы истратили первые полчаса на чаепитие?

— Да.

— Если не ошибаюсь, вы снимаете квартиру в бывших конюшнях — комната внизу, лестница и ещё одна комната наверху, где вы спите?

— Да.

— И ванная, так? Вы, наверное, не только пили чай, но и беседовали?

— Да.

— Где?

— В нижней комнате.

— А затем, продолжая беседовать, вы отправились в Темпль, затем зашли в кино, пообедали в ресторане, опять-таки продолжая беседовать; наконец взяли такси и, беседуя, поехали к вам на квартиру, так?

— Совершенно точно.

— Где вы решили, что, проведя с соответчиком почти шесть часов, вы ему сказали ещё далеко не все и вам необходимо пригласить его к себе? Он зашёл к вам?

— Да.

— А ведь был уже двенадцатый час, верно?

— По-моему, самое начало.

— И долго он у вас пробыл?

— Примерно полчаса.

— Никакой интимности?

— Никакой.

— Глоток вина, пара сигарет, ещё немножко разговоров — и все?

— Именно.

— О чём же вы столько часов подряд беседовали с молодым человеком, которому позволялось целовать вас в щёку?