Джим Томпсон - Кидалы

В мотеле был общий гараж, а не индивидуальная парковка, и это ей не понравилось. Но она слишком устала, чтобы ехать дальше, и, поскольку смотритель гаража постоянно был на месте, ей трудно было объяснить, почему она не хочет парковать там машину.

Она сунула заряженный пистолет под подушку. Не раздеваясь, легла в постель. Да, она заперла дверь, но вряд ли это могло ей помочь. В таких местах, как мотели и кемпинги, ключи постоянно теряются, а потому там часто одним ключом можно открыть разные двери. Без сомнения, здесь было именно так.

Через несколько часов она проснулась оттого, что горло ей сдавили руки. Они сжимались все сильней, и у нее не было сил позвать на помощь. Она не видела нападавшего, да и ей было все равно. Ее предупредили, что за ней охотится убийца, и вот он настиг ее — и этого было достаточно.

Она вытащила из-под подушки пистолет. Вслепую прицелилась туда, где должно быть лицо убийцы. Нажала на спуск. И...

Лилли съежилась, ее голос дрогнул.

— Боже, Рой, ты не знаешь, что это такое! Что значит убить человека! Всю жизнь ты только и слышишь об этом, но... сделать это самому!..

Мойра была в одной рубашке — известный трюк ночных грабителей. Если их ловят, они говорят, что произошла ошибка, что они вышли из своей комнаты по какому-нибудь незначительному делу и случайно забрели в чужой номер.

В кармане Мойры был ключ от соседней комнаты. Этот же ключ спас Лилли. Он подсказал ей, как действовать, и без всяких размышлений она последовала этому плану.

Она уложила Мойру в постель. Стерла все отпечатки с пистолета и прижала к нему пальцы Мойры. Провела ночь в номере Мойры, а утром выписалась под ее именем, переодевшись в платье убитой женщины.

Конечно, она не могла взять свою машину. Машину и деньги, которые теперь принадлежали Мойре. Мойра стала Лилли Диллон, а Лилли превратилась в Мойру Лангтри. Так это и должно быть отныне.

— Вот такая ужасная история! И все, кажется, зря. Я всегда улаживала дела с Бобо, но теперь... — Она помолчала. — Может быть, это и есть та самая возможность. Я хотела завязать уже много лет — и теперь свободна. Могу начать все сначала, с чистого листа...

— Ты уже начала, — сказал Рой. — Но вот насчет чистого листа...

— Извини. — Лилли виновато покраснела. — Я ненавижу себя за то, что взяла твои деньги...

— Не извиняйся, — сказал Рой. — Ты их и не возьмешь.

На некоторое время воцарилась тишина. Лилли сидела, уставясь на сына. Глядя в глаза, которые были ее глазами, встретив взгляд, подобный ее взгляду. «Как мы похожи», — думала она, и он подумал то же самое. «Почему я не могу ему объяснить», — подумала она. И он подумал: «Почему она не может понять меня?»

Ее сердце постепенно омертвело; она медленно поднялась и пошла в ванную. Умылась, вытерлась насухо и выпила воды. Потом, поразмыслив, налила в стакан воды и отнесла сыну. «Спасибо, Лилли», — сказал он, тронутый и обезоруженный ее заботой. И Лилли сказала себе: «Он напрашивается на неприятности. Я помогла ему, когда он был на грани жизни и смерти, так что пускай теперь даже и не пытается отобрать их у меня».

— Мне нужны эти деньги, Рой, — сказала она. — У нее в сумочке была чековая книжка, но в ней мало толку. Я не могу рисковать. У нее было с собой всего несколько сотен, но что мне с ними делать, гори они огнем?

Рой сказал, что она может сделать с ними довольно много. С этими сотнями она может уехать в Сан-Франциско или в какой-нибудь другой не очень далекий город. Она спокойно сможет прожить на них месяц, пока ищет работу.

— Работу! — поперхнулась Лилли. — Мне почти сорок лет, и я никогда не работала легально!

— Вот как раз и начнешь, — сказал Рой. — Ты умная и привлекательная. Есть много занятий, которые ты сможешь освоить. Только избавься от «кадиллака». Забудь о нем. Он не впишется в твой новый образ жизни...

— Хватит! — со злостью оборвала его Лилли. — Кто бы мне говорил, что делать и как жить. Посмотри на себя — да на тебе пробы ставить негде!

— Не я должен был тебе это говорить. Ты сама должна была все понять. — Рой взволнованно наклонился к ней. — Легальная работа и спокойная жизнь — твой единственный выбор, Лил. Если ты начнешь показываться на скачках или в ночных клубах, ребята Бобо тебя найдут.

— Да знаю я, черт побери! Знаю, что надо лечь на дно. Но все равно...

— Это хороший совет, Лилли. Я и сам ему последую.

— Ну конечно! Я так и вижу, как ты завязываешь!

— А что в этом странного? Это ведь то, чего ты хочешь. Ведь именно к этому ты меня и призывала.