Жюльен Грин - Полночь

И действительно, знакомство состоялось очень скоро. Собственно говоря, в тот же вечер, когда солнце закатывалось за ели и все окружающие предметы окрашивались в красноватые тона, точно в зареве пожара, Элизабет стала свидетельницей сцены, которая глубоко ее взволновала.

Разворачивая салфетку перед тем, как сесть за стол, она вдруг перехватила беглый взгляд, которым обменялись еще стоявшая Эва и собиравшийся разливать суп господин Аньель. Ей это показалось тем более странным, что после вчерашнего разговора иностранка не обменялась со своим недругом ни единым словом. Вот почему Элизабет увидела дурной знак в этом внезапном примирении и стала подозревать, не кроется ли какой-нибудь хитрости во взаимоотношениях между этими людьми и не была ли ярость Эвы ловким притворством. Будь Элизабет постарше и поопытней, она догадалась бы, что тот сообщнический взгляд, которым только что обменялись эти двое, свидетельствовал всего-навсего о временном перемирии, заключенном между ними по каким-то непонятным для нее причинам. Рассердившись, Элизабет отказалась от супа и с мрачным видом заявила господину Аньелю, что есть не станет.

Тот очень ласково начал ее уговаривать, но девушка стояла на своем. И тут вмешалась иностранка.

— Дорогая, — сказала она, подчеркнуто играя интонациями, — вы должны поесть, поверьте мне… Этот суп восхитителен, к тому же вы доставите удовольствие…

Она бросила взгляд на оставленную открытой дверь в прихожую и закончила:

— …кое-кому.

— Да, дитя мое, — подхватил господин Аньель, прокашливаясь, точно забывший свою роль плохой актер, — мне следовало раньше сказать вам, что вас ожидает своего рода сюрприз. Вам не о чем беспокоиться, но все же я правильно выразился — своего рода сюрприз.

Эва согласно покивала и села, но под пристальным взглядом Элизабет щеки ее порозовели. Наступило неловкое молчание, и девушка заметила, что господин Аньель с виноватым видом опустил глаза, а руки его слегка дрожат. И вдруг он отставил супницу и стал за стулом Элизабет. В тот же миг на лестнице послышался шум, и Эва тоже встала из-за стола.

С верхнего этажа спускались два человека, они останавливались на каждой ступеньке, словно оценивали риск, связанный со следующим шагом, а шаги их звучали тяжело и неторопливо. Эва и господин Аньель стояли неподвижно. Как завороженные, слушали они стук двух пар каблуков; иногда этот звук раскатывался, как барабанная дробь, иногда напоминал отдаленное рокотанье грома, очевидно, когда оба идущих ступали одновременно. На площадке второго этажа они несколько секунд постояли, затем продолжили спуск.

Элизабет всячески старалась совладать с охватившим ее беспокойством. Казалось, чего бояться, когда рядом иностранка и господин Аньель, однако в эту минуту Элизабет пожалела о том, что никто не позаботился об освещении столовой: сумерки опускаются быстро, а дверь в прихожую и теперь уже едва видна. А кроме того, этот шум шагов, сам по себе звук заурядный, носил какой-то необычный характер, возможно, из-за частых резких остановок. По мере того как шаги приближались, страх девушки возрастал, ей хотелось поднести руку к груди, но она боялась показаться смешной. Что-то в ней откликалось на сотрясавший лестницу однообразный грохот, в груди ее возникло болезненное ощущение, будто под тяжестью этих шагов вместе с сердцем колотятся все ее внутренности. Теперь в комнате она могла видеть только тюлевые занавески, белевшие крупными прямоугольниками на черной стене. От страха Элизабет тоже встала.

Прошло еще минуты две, и вот прихожую осветил пляшущий свет, а на стене беспорядочно запрыгала тень от перил; затем обозначилась огромная тень о двух головах, которая то подпрыгивала до самого потолка, то вдруг исчезала, словно повинуясь какой-то дерзкой прихоти, что никак не вязалось с неумолимой, тяжелой и размеренной поступью.

У подножья лестницы наступила короткая передышка, и послышался шумный вздох, по которому нетрудно было догадаться, что спуск был для идущих делом нелегким.

— Сейчас вы увидите господина Бернара, — шепнул господин Аньель на ухо молодой девушке. — Ему пришлось спуститься сюда, чтобы самому приветствовать вас в Фонфруаде. Будьте признательны ему за оказанное вам уважение. Ведь он немного нездоров.

Сама не зная зачем, Элизабет вцепилась обеими руками в волосатую руку господина Аньеля в тот момент, когда в дверях столовой показался господин Бернар. Завидев его, она вздрогнула и невольно попятилась, так что коснулась головой манишки господина Аньеля.