Жюльен Грин - Полночь

Так она поднялась за ним на третий этаж и увидела, как свет фонаря двинулся по коридору и исчез за поворотом. Здесь она остановилась в замешательстве: если пойти за ними, не миновать встречи с Марселем, который, проводив господина до двери его комнаты, наверняка вернется с фонарем вниз. Однако ей нужно узнать, которая это дверь. Секунду поколебавшись, Элизабет на цыпочках пошла вперед. Господин Бернар и его поводырь остановились, но она их не видела из-за поворота. Однако до ушей ее доносились их негромкие голоса, и ей удалось разобрать, как господин Бернар тихо сказал:

— Одолжи-ка мне эти пятьдесят сантимов, малыш. Видишь ли, такие времена нынче настали, что каждый грош на счету, но я вскорости верну тебе долг, не сомневайся, мой мальчик, отдам сполна.

Наступило довольно долгое молчание, затем девушка услышала, как господин Бернар поблагодарил Марселя и еще раз заверил его, что отдаст долг в самое ближайшее время. Потом открылась и закрылась какая-то дверь. Элизабет поспешно вернулась на лестничную площадку и присела на стул, как будто отдыхала после быстрого подъема на третий этаж; вскоре показался свет фонаря.

— Марсель, Марсель! — тихонько позвала она.

Мальчик остановился в двух шагах от нее. Тело у него было хилое, детское, зато лицо — решительное и хитрое, как у взрослого. Светлая мягкая челка спадала на маленькие глазки, смотревшие настырно и жестко, острый нос был усеян веснушками. Куртка, пошитая, по всей вероятности, из черного мужского пиджака, была так плохо подогнана к его фигуре, что ворот поднимался выше ушей, словно этот нелепый предмет одежды хотел заглотать маленькую русую головку, а полы бились о колени. Огромные деревянные башмаки, подбитые гвоздями и державшиеся на ногах с помощью обмотанных вокруг лодыжек шнурков, заставляли мальчугана ходить так же медленно, как господин Бернар, и с таким же грохотом.

— Чего тебе? — спросил он, направляя свет фонаря на Элизабет.

— Зайдем ко мне в комнату, — попросила она, подходя к мальчику. — Мне надо кое о чем тебя спросить.

Вместо ответа он показал ей язык и начал спускаться по лестнице. Тогда она схватила его за руку и пообещала сделать ему подарок, если он выполнит ее просьбу, но он ловко от нее вырвался.

— Да оставь ты меня в покое! — яростно прошипел он. — Господин Бернар считает мои шаги, пока я не спущусь вниз.

— Считает шаги?

— Ясное дело. Ты думаешь, стука моих башмаков наверху не слышно?

Элизабет вспомнила калоши господина Аньеля и не могла не подумать о том, какой это странный дом: один должен скользить бесшумно, как тень, а другой — громыхать башмаками.

Когда они спустились на площадку второго этажа, девушке пришла в голову удачная мысль.

— Ты знаешь, где моя комната? — спросила она.

— Черт побери, это та самая, в которой умер господин Греруар, брат господина Эдма.

Такого ответа она не ожидала, и он ее озадачил.

— В общем, — продолжала Элизабет после короткой паузы, — это комната в конце коридора, сразу после комнаты господина Эдма. Тебе нужно всего-навсего спуститься вниз, разуться и тихонько подняться наверх.

Мальчик хитро глянул на нее и слегка улыбнулся, показав острые зубы; возможно, теперь он не считал Элизабет такой же дурой.

— Сколько ты мне дашь?

Элизабет подумала о пятидесяти сантимах, отданных господину Бернару, потом о подаренных ей госпожой Лера двадцати франках, быстро сопоставила эти суммы и предложила ему полтора франка. От удивления мальчик задержался на последней ступеньке, но быстро вновь обрел душевное и физическое равновесие.

— Это немного, — заявил он, ловко разыгрывая равнодушие, — но об этом мы поговорим наверху.

Девушка оставила Марселя продолжать путь и бегом поднялась по лестнице, чтобы направиться в свою комнату. Вчерашняя свеча догорела, так что пришлось посидеть в темноте, дожидаясь мальчика с фонарем. Это время показалось Элизабет мучительно долгим. Все вокруг нее трещало: стулья, пол и даже переборки. Стоя рядом с кроватью, она высматривала в коридоре лучик света, как вдруг в комнате раздался голос, заставивший ее подпрыгнуть от испуга.

— Не кричи, это я, — сказал Марсель.

— Почему ты не взял фонарь?

— Ты еще спроси, почему я не постучал в дверь господина Бернара и не сказал ему, что иду к тебе, — насмешливо произнес мальчуган.

Затем чиркнул спичкой и предстал перед Элизабет с витой восковой свечой в руке.

— Вот тебе и фонарь, — сказал он. — Где те самые сорок су [3] Су — пять сантимов. , которые ты обещала?