Марк Твен: Дневник Адама

Две недели спустя.

Я осмотрел его рот. Пока нет опасности. У него только один зуб. И до сих пор нет хвоста. Оно еще беспокойнее, чем раньше, особенно по ночам. Я выехал. Но буду возвращаться домой по утрам и смотреть, не прорезаются ли у него новые зубы. Когда их наберется полный рот, придется ему от нас убраться — с хвостом, или без хвоста — всё равно. В самом деле, ведь, медведя-то не хвост делает опасным!

Четыре месяца спустя.

Целый месяц охотился я и ловил рыбу вдалеке от дома. За это время наш медведь научился бродить на задних лапах и говорить папа и мама. Вне всякого сомнения, это какая-то совершенно новая порода. Сходство издаваемых им звуков с человеческой речью, конечно, может быть чисто случайным. Едва ли звуки эти содержат какой-нибудь смысл, но, как ни как, ни от одного медведя я этого всё же не слышал. Его подражание человеческому говору, гладкое и не заросшее шерстью тело, абсолютное отсутствие хвоста, всё это указывает на его принадлежность к новой медвежьей породе. Дальнейшее наблюдение за ним будет, думаю, крайне интересно. На время я уйду куда-нибудь подальше — в леса, лежащие к северу, и займусь там усиленными поисками. Должно же где-нибудь найтись еще одно, подобное ему, существо. Сейчас же отправляюсь на розыски, но прежде надену на нашего намордник.

Три месяца спустя.

Страшно устал от поисков… Всё напрасно. А она в это время, не выходя из нашего дома, нашла другого. Вот это называется счастьем! Мне бы в сто лет не найти…

Три месяца спустя.

Я сравнивал нового со старым. Нет никакого сомнения — оба они одной породы. Она называет этого Авелем. Я хотел было сделать из одного чучело для своей коллекции, но она почему-то воспротивилась. Так я и отказался от этой мысли, хотя думаю, что напрасно. Если они оба уйдут от нас, это будет для науки непоправимой потерей. Первый сделался ручнее, смеется и болтает, как попугай. Да и говорить-то он, вероятно, научился от этой птицы. Вообще, у него ужасно сильно развиты подражательные наклонности. Не окажется ли он, в конце концов, новой породы попугаем? Удивительного тут ничего нет — он всё время обманывал мои предположения, с первых дней, своего появления в виде рыбы. Второй — такой же уродец теперь, каким вначале был первый; как и тот, он похож сейчас на кусок сырого мяса, и голова его точно так же лишена всякой шерсти.

Десять лет спустя.

Оба они мальчики. Мы уже давно открыли это. Нас всё сбивало с толку то, что они появились такими крошечными, в необычном для нас, незаконченном виде. Теперь к ним прибавилось еще несколько девочек. Авель хороший мальчик, а Каину лучше было бы оставаться медведем. После всех этих переживаний я вижу, что прежде ошибался насчет Евы. Лучше жить с нею вне рая, чем без неё в раю. Вначале и находил, что она слишком много болтает. Теперь же мне было бы грустно лишиться звука этого голоса. Я благословляю несчастье, которое свело нас и научило меня ценить доброту её сердца и нежность её характера.

1904