Эрнест Хемингуэй - За рекой, в тени деревьев

– Я хотел это услышать от вас самих и поздравить.

– О чем это вы? Не понимаю.

– Разрешите вас все-таки поздравить.

– Не могу, раз не знаю с чем.

– Вас очень любят у нас в городе.

– Спасибо. Вот это мне приятно слышать! В эту минуту зазвонил телефон.

– Я возьму трубку, – сказал полковник и услышал голос Этторе:

– Кто говорит?

– Полковник Кантуэлл.

– Позиция сдана, полковник.

– Куда они пошли?

– В сторону Пьяццы.

– Хорошо. Я сейчас буду.

– Приготовить вам столик?

– В углу, – сказал полковник и положил трубку. – Я пошел к «Гарри».

– Счастливой охоты.

– Охотиться я буду на уток послезавтра поутру в botte 24на болотах.

– Ну и холодно же там будет!

– Наверно, – сказал полковник, надел плащ и поглядел на себя в большое зеркало, надвигая фуражку. – Ну и уродина! – сказал он в зеркало. – Вы когда-нибудь видели более уродливое лицо?

– Да, – сказал Арнальдо. – Мое, каждое утро, когда бреюсь.

– Нам обоим лучше бриться в темноте, – сказал полковник и вышел.

Когда полковник Кантуэлл шагнул за порог гостиницы «Гриттипалас», солнце уже заходило. На той стороне площади еще было солнечно, но там дул холодный ветер, и гондольеры предпочли укрыться под стенами «Гритти», пожертвовав остатками дневного тепла.

Отметив это про себя, полковник пошел направо по площади до угла мощеной улицы, сворачивавшей тоже вправо. Там он задержался и поглядел на церковь Санта-Мария-дель-Джильо.

"Какое красивое, компактное здание, а в то же время так и кажется, что оно вот-вот оторвется от земли. Никогда не думал, что маленькая церковь может быть похожа на «Р-47» 25. Надо выяснить, когда она была построена и кто ее строил. Ах, черт, жаль, что я не могу всю жизнь бродить по этому городу. Всю жизнь? – подумал он. – Вот умора! Умереть можно от смеха. Подавиться от смеха. Ладно, брось, – сказал он себе. – На похоронной кляче далеко не уедешь.

К тому же, – думал он, разглядывая витрины, мимо которых шел (charcuterie 26с сырами пармезан, окороками из Сан-Даниеле, колбасками alia cacciatore 27, бутылками хорошего шотландского виски и настоящего джина «Гордон»; лавок ножевых изделий; антиквара со старинной мебелью, старинными гравюрами и картами; второсортного ресторана, пышно разукрашенного под первосортный), а потом, приближаясь к первому мостику через один из боковых каналов, где ему надо было подняться по ступенькам, – я не так уж плохо себя чувствую. Вот только этот шум в ушах. Помню, когда он у меня появился, я думал, что в лесу гудят цикады; мне тогда не хотелось спрашивать молодого Лаури, но я все-таки спросил. Он ответил: «Нет, генерал, я не слышу ни кузнечиков, ни цикад. Ночь совсем тихая, и слышно только то, что слышно всегда».

Потом, поднимаясь по ступенькам, он почувствовал боль, а спускаясь с моста, увидел двух красивых девушек. Они были хороши собой и одеты бедно, но с природным шиком; они с жаром о чем-то болтали, а ветер трепал их волосы, когда они взбегали по лестнице на длинных, стройных, как у всех венецианок, ногах. Полковник подумал, что ему, пожалуй, не стоит глазеть на витрины, – ему ведь надо взобраться еще на один мост, пройти еще две площади, свернуть направо, а потом идти все прямо, пока он наконец не дойдет до «Гарри».

Он так и поступил, с трудом преодолев боль, двигаясь обычным размашистым шагом и только изредка поглядывая на прохожих. «В этом воздухе много кислорода», – думал он, подставляя лицо ветру и глубоко вдыхая.

Но вот он отворил дверь в бар «Гарри» и вошел туда – он и на этот раз добрался благополучно и наконец был дома.

Возле стойки он увидел высокого, очень высокого человека с помятым, но породистым лицом, веселыми синими глазами и длинным разболтанным телом, как у поджарого волка.

– Привет, о мой маститый, но нечестивый полковник, – сказал он.

– Привет, мой беспутный Андреа.

Они обнялись, и рука полковника почувствовала грубую домотканую шерсть нарядного пиджака Андреа, который тот носил вот уже лет двадцать.

– У вас прекрасный вид, Андреа.

Это была ложь, что оба они отлично знали.

– Еще бы, – сказал Андреа, платя ему той же монетой. – Никогда не чувствовал себя лучше. Но и вы прекрасно выглядите.

– Спасибо. Ох, и здоровы же мы, черти, всей земли наследники!

– Прекрасно сказано! Я бы не прочь получить в наследство хоть клочок земли!

– Что вы канючите! Дадут вам не меньше ста девяноста сантиметров земли.

– Мой рост сто девяносто пять, – сказал Андреа. – Ах вы безбожник! Ну как, все еще тянете лямку la vie militaire 28?