Симадзаки Тосон - Нарушенный завет

— Тихо-то в храме, тихо, — согласился Гинноскэ и продолжал как ни в чём не бывало: — А там в твоём пансионе недавно, говорят, выгнали какого-то «этa»?

— Да, да! Я тоже слышал об этом, — вставил Бумпэй.

— Я и подумал, что на тебя, возможно, — продолжал Гинноскэ, — подействовало это ерундовское происшествие и тебе стало там неприятно жить.

— Нет, почему же? — спросил Усимацу.

— Видишь ли, мы с тобой разные люди, — улыбаясь, ответил Гинноскэ. — Недавно я прочитал в одном журнале такую историю: какой-то человек, — впоследствии оказалось, что он душевнобольной, — обнаружил возле своего дома подкинутую кем-то кошку. И вот это так на него подействовало, что он немедленно, далее не посоветовавшись с женой, съехал из этого дома. Как видишь, для душевнобольного человека поводом для переезда может явиться даже кошка, — рассмеялся Гинноскэ. — Я вовсе не хочу сказать, что Сэгава-кун душевнобольной. Но, право, я замечаю в последнее время, что с тобой не всё в порядке. А ты сам-то ничего не замечаешь? Поэтому, когда я услышал об истории с «этa», я сразу же вспомнил об этой кошке и подумал: не потому ли тебе захотелось переехать?

— Не говори глупостей, — засмеялся Усимацу. Однако смех его был отнюдь не весёлым.

— Нет, нет, я серьёзно, — Гинноскэ пристально посмотрел на друга. — У тебя действительно неважный вид… ты бы сходил к врачу.

— Да я вовсе не так болен, как ты думаешь, — возразил Усимацу с улыбкой.

— И всё же ты должен обратиться к врачу, — серьёзно повторил Гинноскэ. — Сколько есть людей, не догадывающихся о своей болезни! У тебя, несомненно, пошатнулось здоровье. Ты же сам говорил, что плохо спишь по ночам. Значит, в организме что-то неблагополучно. Во всяком случае, так мне кажется…

— Разве? Неужели тебе действительно так кажется?

— Несомненно. Всё, что лишает сна, всякие там фантазии… Покинутая кем-то кошка, изгнанный из пансиона «этa» — всё это способно расстроить нервы. Выбросили кошку. Ну и что? Ерунда! Выгнали «этa» — ну и что? Самая обычная история, не так ли?

— Ох, беда с тобой, Цутия-кун, — прервал его Усимацу. — Ты всегда делаешь поспешные выводы и к тому же никогда их не меняешь…

— Да, такое за тобой водится, Цутия-кун, — мягко заметил Бумпэй.

— А всё оттого, что ты чересчур неожиданно перебрался сюда. — Гинноскэ переменил тему. — Но я согласен, что здесь тебе будет удобнее заниматься.

— Меня давно привлекала жизнь в храме, — начал было Усимацу, но тут вошла служанка с чаем.

Вряд ли где ещё так любят чай, как в Синано. Пристрастие к чаю — чуть ли не врождённое свойство жителей холодных горных областей. Здесь во многих селеньях наслаждаются общим чаепитием по четыре-пять раз в день. Усимацу не составлял исключения — он тоже принадлежал к числу любителей чая. Пододвинув к себе чайный прибор, он разлил по чашкам крепкий горячий чай. Поднеся чашку ко рту и вдохнув аромат распаренных чаинок, Усимацу сразу же ощутил прилив бодрости, словно заново родился. Потом отставил чашку и продолжал прерванный разговор:

— …Вчера вечером я принимал ванну. За целый день так устал, что выкупаться было особенно приятно. Я раздвинул сёдзи, увидел сад, цветущие астры… И мне подумалось: сидеть в ванне и слушать стрёкот сверчков — вот в чём истинная прелесть монастырской жизни. В пансионах, где я жил прежде, всё было совсем по-другому. У меня такое чувство, словно я вернулся в родной дом.

— Это верно, — заметил Гинноскэ, закуривая папиросу. — Нет ничего более серого и скучного, чем все эти дешёвые пансионы.

— Правда, здесь меня поразило ещё кое-что, — продолжал Усимацу. — Уйма мышей!

— Мышей! — воскликнул Бумпэй, придвинувшись поближе к хозяину.

— Да, да, мышей. Этой ночью они добрались до самой моей подушки. С непривычки мне было очень неприятно. Утром я сказал об этом жене настоятеля. Ответ её прозвучал довольно забавно: «Вместо того чтобы кормить кошку, которая будет ловить их, лучше дать мышам возможность самим кормиться. В этом будет больше милосердия и очень мало вреда. Сытая мышь вовсе не такое уж беспокойное животное, вы сами увидите, какие у нас жирные мыши!» И действительно, смотрю, они нисколько не боятся людей. Среди бела дня вылезают из своих нор и бегают всюду…. В храме всё но-особому…

— Забавно, — засмеялся Гинноскэ, — по-видимому, супруга вашего настоятеля оригинальная особа.

— Ну, особой оригинальности я в ней не приметил, просто она богобоязненная женщина. Окусама держится так, словно она не только жена настоятеля храма, но ещё и монахиня или послушница. Просто удивительная женщина. О себе и своём муже она сказала: «Мы с ним как чета Такасаго». [7] Чета Такасаго — мифологические персонажи, символизирующие счастливый долголетний брак.